Максим Шевченко: Особое мнение (08.12.2017)

8 декабря 2017 - vip

И не все крымские татары относятся к Мустафе Джемилеву и Рефату Чубарову, или к Ленуру Ислямову, как к людям, которые в полной мере представляют их интересы.

К Мустафе Джемилеву, допустим, есть претензия. Если ты говорил с Путиным по телефону, и вместо конструктивных договоренностей, в результате которых крымские татары сегодня могли получить республику на территории Крыма автономную, потому что если бы Мустафа сказал: «Нам нужна республика, допустим, со столицей в Бахчисарае, и чтобы за крымским татарином было закреплено место главы правительства: президент, допустим, русский, глава правительства – крымский татарин…».

Нет, тогда он представлял, если с ним президент России говорил при посредничестве Минтимера Шаймиева. У каждого человека выпадает исторический момент. Для него Путин оказался не президентом России, а каким-то кагэбэшником непонятным, к которому он относился так же – Мустафа Джемилев, — как к тому офицеру, который его тупо не пускал в Крым, когда он отца своего вез хоронить, что, безусловно, говорит о тех временах жизни Джемилева, как о временах достойнейшего диссидента, человека, боровшегося за права своего народа – вернуться на родину.

Вот выпал момент. Исторически тебе богом дан такой момент, когда ты должен проявить лояльность по отношению к своему народу, если уж с тобой разговаривает президент одной из влиятельнейших держав мира. И в этом разговоре явно можно было попросить чего угодно. И Путин бы это выполнил. Он человек, который держит слово. Но Джемилев предпочел быть депутатом Верховной рады Украины, а не тем человеком, который бы добился для крымских татар в составе Российской Федерации национальной территориальной автономии, статуса политического, и все было бы решено. В результате мы имеем то, что имеем.

Конечно, возникали, еще какие. Ну и что? Вот, допустим, в Дагестане. Мне говорили: «Не надо, не надо…». А я шел. У меня был долг перед моими убитыми товарищами журналистами, перед народом Дагестана, который жаловался на невыносимые условия жизни. И вся эта коррупционная система, которую я видел своими глазами, она не оставляла выбора, чтобы не заявить публично об этой политической повестке. Еще ряд других моментов было, понимаете, в жизни.
Поэтому, чего Манскому позвонили? Ему же не капитан Сидоров из какой-нибудь второй службы сказал… Помните, как позвонили этому… в «Мастере и Маргарите» был Римский? «Римский, не звони никуда». А Римский упорно позвонил – и что с ним потом сделали? Вренуха к нему явился. Вот к Манскому тоже явился Варенуха, которого он до смерти напугался и снял фильм. Не снимал бы фильм, сейчас бы пожинал плоды оппозиционного лидера. А снял фильм – жаловаться не надо. Или пусть расскажет, чего он так испугался, что снял фильм про Джемилеве.

При всем при том, все, что я рассказал про Джемилева, то, что он никакой не лидер крымских татар, а заграничный политический деятель, который, я считаю, не реализовал исторический шанс для своего народа в тот момент, когда это было возможно. Если Джемилев это сделал, он сейчас был бы президентом крымско-татарской национальной республики в составе Российской Федерации. Это неважно где, это был бы субъект политический крымских татар. В итоге ничего этого нет. Крымские татары живут в чудовищных ситуациях, испытывают политическое давление, религиозное давление. Там арестованы непонятно за что десятки людей, брошены в тюрьмы и в психушки, между прочим. И Мустафе, конечно, хорошо теперь сидеть в Киеве и давать интервью, как там прессуют в России. Но он несет долю ответственности за это.

Максим Шевченко: Особое мнение (08.12.2017)

Похожие статьи: