Армен Гаспарян: Европа и Украина (20.08.2017)

20 августа 2017 - vip

Войны сопровождают человечество всё время его существования. Люди изучают сражения давно минувших эпох для того, чтобы не повторять ошибки тех, кто эти сражения проиграл и перенять опыт победителя. Однако качественные военные аналитики появляются даже реже, чем великие полководцы. Поэтому мы регулярно читаем в качестве объяснения, что одна армия победила другую, потому что была, например, укомплектована тяжёлой пехотой, которая, действуя в сомкнутом строю, растоптала лучников и разогнала конницу (как это случилось при Марафоне и во многих других битвах античности).

Впрочем, уже на следующей странице мы можем прочесть, что поражение триумвира Марка Лициния Красса при Каррах было вызвано тем, что парфянские конные лучники (абсолютно аналогичные тем, что в ахеменидских армиях терпели поражения от греческих и македонских фаланг) расстреляли действовавшую в сомкнутом строю тяжёлую пехоту.

Кстати, одним из преимуществ римлян над македонянами недостаточно компетентные исследователи объявляют стоявшее на вооружении армии более короткое метательное копьё, не мешавшее воинам в ближнем бою. Они же заявляют, что преимуществом греков и македонян перед персами была длинная пика (сарисса) поражавшая вооружённых короткими метательными копьями персов за пределами их досягаемости.

Практически все исследователи сходятся на том, что тактика является главным преимуществом римских легионов над эллинистическими армиями. Но они никак не объясняют, почему Ганнибал, командовавший классической эллинистической армией, настолько запугал римлян катастрофическими разгромами, что Квинт Фабий Манлий Кунктатор запрещал своим войскам вступать с ним в бой, изматывая карфагенян маневрированием на коммуникациях.

Как видим универсального заклинания, позволяющего всегда одерживать победы не существует. Кстати немцы в 1940-1942 году одерживали блестящие победы, оперируя более малочисленными и хуже технически оснащёнными силами, чем их противники. А потом та же армия, руководимая теми же генералами, начала терпеть сокрушительные поражения. Причём так было на всех фронтах, а не только на советско-германском.

Единственное знание, которое можно назвать универсальным, но которому невозможно научить, является талант полководца. Именно талант позволяет полководцу верно оценить сильные и слабые своих войск и войск противника и навязать сражение в то время и в той местности, где сильные стороны его войск будут применяться наиболее удачно, а слабости врага будут наиболее уязвимы. Поэтому, когда талант сталкивается с посредственностью, случаются победы, достигнутые силами, находящимися в абсолютном численном меньшинстве и качественно в разы уступающими врагу. Так Ян Жижка на горе Витков со сборной солянкой из 4000 тысяч гуситов разгромил тридцатитысячное профессиональное рыцарское крестоносное войско императора Сигизмунда, шедшее брать Прагу.

Если сталкиваются два посредственных командующих (а таких большинство), то судьбу сражения и войны решают «большие батальоны» (численное, техническое и качественное превосходство одной армии над другой). Но вот когда встречаются два военных гения, возникают ситуации столь же нестандартные интересные и обоюдоострые, как шахматная партия двух великих гроссмейстеров, наблюдая которую ординарные шахматисты не всегда в состоянии понять глубину замысла даже после того, как партия уже завершена.

Таким, например, было столкновение Наполеона и Кутузова в 1812 году. Наполеон создал достаточный численный перевес, чтобы выиграть войну, его армия была прекрасно подготовлена, имела богатый боевой опыт, ею командовали лучшие на то время полководцы Европы. Маршалы Наполеона — созвездие военных талантов, вполне зрелые самостоятельные полководцы, достигавшие великолепных успехов. С русскими войсками армия Наполеона до этого неоднократно встречалась, знала что противник сложный, но далеко не непобедимый. Наполеон был хорошо знаком с Александром I, неоднократно мог оценить его действия в критических ситуациях. И он выработал план.

План основывался на всём предшествовавшем опыте борьбы Наполеона с русскими. Он даже с Кутузовым сталкивался и имел возможность убедиться, что Михаил Илларионович превосходит его в искусстве манёвра. Но отступлениями войны не выигрываются и Наполеон был уверен в своих возможностях. Он считал, что оккупация наиболее населённых, к тому же коренных областей России нанесёт петербургской власти страшнейший психологический удар, погрузит императора в прострацию, а двор в депрессию. Он был уверен, что потеря дворянами своих имений в великорусских областях вызовет сильнейшую оппозицию правительству и мощное давление на него с требованием мира любой ценой. Он не сомневался, что в таких условиях, при общей умеренности требований Бонапарта, Александр не устоит и подпишет мир, на устраивающих императора французов условиях.

Он ошибся. Реакция российского общества на вторжение в Россию оказалась совсем не такой же, как его реакция на поражения, понесённые в Европе. Аустерлиц и Фридланд вызвали немедленное начало мирных переговоров. Ни Бородино, ни занятие Москвы ни на миллиметр не приблизили Наполеона к миру. А без мирного договора и с постоянно нависающим над его коммуникациями Кутузовым император был обречён. Его армия таяла без сражений.

В современном мире ядерные сверхдержавы, в случае прямого военного столкновения, способны просто стереть друг друга с политической карты. Поэтому искусство войны переместилось в сферу политики. Войну надо выигрывать до войны и без войны. Армия является только гарантом того, что противник не смахнёт посреди партии фигуры и не треснет вас доской по голове. Соответственно, до ядерной эры искусство главы государства (который даже не всегда выступал, как верховный главнокомандующий) состояло в том, чтобы обеспечить армию всем необходимым, наладить регулярное поступление пополнений, подвоз провианта, боеприпасов, обмундирования (по сезону), эвакуацию и лечение раненных. Фактически на нём лежала организация тыла, без которого ни одна армия воевать не может.

Сегодня глава государства практически всегда верховный главнокомандующий и он постоянно ведёт боевые действия, только в политическом пространстве. Тем не менее организованы они по всем правилам военного искусства. Именно поэтому со второй половины ХХ века, с переходом традиционной политики из состояния «между войнами» к состоянию перманентной войны (без боевых действий) открытая ложь в политике перестала осуждаться. Сто лет назад, пробирка с белым порошком, которой тряс Колин Пауэлл в качестве доказательства существования так и не предъявленного миру иракского бактериологического оружия надолго сделала бы США парией в международных отношениях. Сегодня же американцы продолжают врать. Весь мир знает, что они врут и тем не менее все делают вид, что верят.

Армен Гаспарян: Европа и Украина (20.08.2017)

Похожие статьи: