Константин Сёмин: Мексика в режиме гражданской войны

4 июля 2018 - vip

Я думаю, что каких-то мгновенных чудесных перемен в связи с чудесной победой Обрадора не произойдёт. Это не революция ни в коей мере — это обыкновенные буржуазные выборы. Но их результат для Мексики на самом деле тектонический. И, насколько я понимаю, что-то подобное продолжается и продолжится на выборах в Конгресс, где большинство в одной из палат уже отошло сторонникам Обрадора. Результат связан, в первую очередь, не с особой тактикой или стратегией поведения созданного самим кандидатом альянса — кстати, для нас интересный момент — лево-консервативных сил «Морена» (Movimiento Regeneracion Nacional, Движение за национальное возрождение).

Туда вошли и представители консервативных религиозных течений, и социалисты. Этот триумфальный результат президентских выборов говорит, в первую очередь, об изменении настроения широких народных мексиканских масс. В какой степени кандидат Андрес Обрадор сумеет удовлетворить этот запрос? Этот вопрос сейчас активно дебатируется, обсуждается. В ходе своей кампании Обрадор призывал, как это нередко бывает на всех континентах, к сплочению нации, к примирению между классами. Раздавал обещания не только бедным — хотя, конечно, его избрали бедные. Своей победе он обязан самым незащищённым людям, самым страдающим от коррупции, преступности, нищеты слоям населения. Но такие же авансы давались и предпринимателям, мексиканским олигархам. Такое ощущение, что повторяется ситуация, которая была в Венесуэле в 1998 году. Повторяется отчасти, потому что я ни в коей мере не готов сравнивать Чавеса с Обрадором.

Мы знаем, что Уго Чавес участвовал в перевороте, и переворот был неудачным, и он был арестован и чуть ли чудом избежал смертной казни. Но его приход к власти на демократических выборах был результатом компромисса между движением Чавеса и крупнейшими олигархами и бизнесменами Венесуэлы, которые осознали, что котёл уже кипит и народу нужно дать какую-то отдушину, нужно приделать какой-то клапан для стравливания пара. Таким клапаном стал Чавес. Мы знаем, как он впоследствии воспользовался этой ситуацией. Многие из тех, с кем он заключал соглашения и договоры, вынуждены были покинуть Венесуэлу. Разумеется, необратимых социалистических перемен в Венесуэле не произошло, чему свидетельством является сегодняшняя ситуация там. Но Обрадор далёк от радикализма Чавеса. И если есть параллели между 98-м годом в Венесуэле и тем, что происходит в Мексике сейчас, то они связаны именно с попыткой консолидировать все слои очень расколотого общества — раздираемого противоречиями, задыхающегося от кризиса, переполненного преступностью, страдающего от жестокой, агрессивной теперь по отношению к мексиканцам политики Соединённых Штатов.

Мы знаем, что торговый договор НАФТА был заключен ещё Клинтонами. После этого, в результате действия законов «открытой и свободной экономики» были уничтожены системные для Мексики отрасли промышленности и сельского хозяйства. Разорившиеся крестьяне должны были превратиться в неимущих пролетариев, произошло «огораживание» по-мексикански. Большая часть крестьян была вынуждена ломиться через границу: в Аризону, Техас и Калифорнию и далее на север для того, чтобы выращивать помидоры или куриц для компании «Тайсон Фудс». работать так же, как таджикские гастарбайтеры работают на нашей земле. Мы очень много слышим от американских правых, от консерваторов агрессивной риторики в отношении мигрантов: «Запретить, отстреливать, высылать» и т.д. Но невозможно представить себе американский бизнес без дешёвого, практически бесплатного труда, который предоставляет Мексика,. А труд этот был взят как раз в результате разграбления Мексики с помощью политики неолиберализма.

Вчера Трамп уже поговорил с Обрадором. Информация очень скудная, цитирую Трампа: «Мы говорили о безопасности на границе, торговле, зоне свободной торговли НАФТА и отдельном торговом соглашении между США и Мексикой». Также Трамп надеется, «что новый президент Мексики поможет с границей». Можно ли прочитать здесь какие-то междустрочия?

Я пока никаких подтекстов не читаю. В таком поведении президента США, который произносил много нехороших слов по поводу Мексики и мексиканцев в ходе своей предвыборной кампании и после избрания, я вижу в очередное проявление управленческого стиля Трампа. За какую проблему он не берётся, сначала делает много устрашающих заявлений, хмурит брови, топает ногами — а потом внезапно протягивает руку и начинает радоваться. То есть одновременно исполняет роль доброго и злого следователя, чтобы посмотреть, что из этого получится. Я не думаю, что от одного телефонного звонка может что-то измениться. Обрадор, безусловно, идёт в президенты не для того, чтобы мексиканская буржуазия капитулировала и полностью сдалась на волю северного соседа.

Вы знаете мой скепсис по отношению к буржуазным выборам в принципе. Хотя многим сейчас, после победы левых в Мексике, может захотеться вспомнить наш недавний опыт с народным кандидатом: «Дескать, скептики слева всячески критиковали этот проект, а у мексиканцев получилось». Я думаю, что ничего народно-социалистического у мексиканцев пока не получилось. Обрадор представляет интересы национальной буржуазии. И эта буржуазия очень сильно страдает от запретительных мер, в первую очередь от подъёма ввозных пошлин на продукцию мексиканской промышленности, которые были введены администрацией Трампа. И национальный капитал будет защищать свои интересы, а вовсе не интересы мексиканских трудящихся. Хотелось бы, конечно, обманываться и верить в чудеса, надеяться на противоположное… Скорее всего, судя по тому, что Обрадор говорил в ходе предвыборной, он будет отстаивать лозунг «Сделаем Мексику снова великой!» А поскольку сверху, с севера делают «Америку снова великой», договориться здесь будет не очень легко. Это создаёт нам массу возможностей с точки зрения международной политики, воздействия одних центров силы на другие, и, разумеется, наши добрые китайские друзья и товарищи — да и наши дипломаты и те люди, которые представляют наши экономические интересы в Латинской Америке, — наверное, в стороне не останутся. Это создаёт очередную точку для манёвра, игры и торговли. Но это не является победой, как мне кажется, мексиканского рабочего класса, мексиканского крестьянства. Это не является революцией. И пока нет никаких поводов ожидать, что жизнь трудящихся людей, которые больше всего страдают от неолиберального эксперимента в Латинской Америке, каким-то образом в результате всего лишь одного голосования изменится к лучшему. В течение первых же часов после объявления Обрадора победителем мы услышали заявление, из которого ясно, что окружение нового президента и состав его команды не будет слишком отличаться (по крайней мере, по первым фамилиям, которые были озвучены) от окружения и команды президента Ньето, только что проигравшего Обрадору. Олигархи, представители потерпевшей поражение на выборах партии типа тамошней «Единой России» — все они, так или иначе, остаются у руля и будут помогать Обрадору проводить новый курс. Скорее всего, речь идёт не о каком-то новом курсе, а о попытке развернуть внешнюю и внутреннюю политику Мексики в интересах национального капитала, о желании Мексики перестать быть исключительно колонией Соединённых Штатов и американского капитала.

Попытка мексиканского капитала чуть-чуть обозначить свою самостоятельность — насколько это прогрессивный шаг с точки зрения развития кризиса капиталистического мира в Западном полушарии? Сказать сложно. Возможно, прогрессивный. Кому-то кажется, мы должны поддержать нашу собственную буржуазию, наших собственных олигархов, чтобы они тоже когда-нибудь показали кому-нибудь какие-нибудь зубы. К чему это приведёт — будем наблюдать вместе. Пока ясности нет, пока прошло всего лишь несколько дней с момента, когда Обрадор победил с третьей попытки. Первая победа, в 2006 году, была украдена. Несмотря на то, что миллион человек вышли на площадь Мехико с требованием пересчитать голоса — тем не менее под давлением, в частности, США эти выборы были очень быстро, скоропостижно признаны законными и состоявшимися. Но Обрадор не отошёл на задний план, не прекратил борьбы и после второго захода, в третьем забеге он, наконец, своего добился. Обещания, которые раздавались в ходе выборов, на самом деле сказочные, хотя иногда и очень привлекательные.

В Мексике так же, как и у нас, остро стоит вопрос социального обеспечения. Там действует пенсионная система, отреформированная тамошними либералами ещё в 70-е. По ней рассчитывать на получение какой-то помощи от государства может только половина тех людей, которые достигли возраста в 65 лет. Обрадор шёл на выборы с обещанием, во-первых, увеличить в 2 раза пенсии, во-вторых, изменить пенсионный возраст — чтобы хотя бы в какой-то степени большее число мексиканских стариков могло рассчитывать не только на своих родственников на исходе жизни.

При этом продолжительность жизни мужчин в Мексике, по данным ВОЗ, 73 года, что весьма отличается от статистики ВОЗ по России. Разница с Мексикой, между прочим, 9 лет не в нашу пользу. Поэтому пенсионный возраст в 65 лет в нашей ситуации и там — это, конечно, большая разница. Здесь даже в сравнении с Мексикой, пожалуй, мы выглядим проигрышно.

Но, тем не менее, у нас перед глазами пример того, как быстро воспламеняется политический ландшафт, когда даже чрезвычайно длинная в сравнении с нашим средним возрастом пенсионерская жизнь всё-таки компенсируется рекордной статистикой по убийствам в Мексике. 25.000 человек убито только с сентября прошлого года. То есть страна живёт фактически в режиме гражданской войны. Там далеко не только о пенсиях идёт разговор.

Впрочем, и мы в преступности недалеко ушли. В РФ только зафиксированных убийств 11 000 тысяч за 2017 год, а есть ещё убийства нефиксированные. Десятки тысяч пропадают без вести за год. А что это люди в основном убитые — понятно. Да, это всё, может быть, не выплёскивается на экраны телевизоров и в массовом сознании как-то не отображается, но мне не раз доводилось слышать сравнение, когда нашу страну называли «Северной Мексикой». Поэтому нам есть отчего за мексиканцами следить.

Победа Обрадора является отражением того, до какой степени шатким является господство правящего олигархического клана, который царил на протяжении нескольких десятилетий. В Мексике практически никто ничего не мог сделать, никого из либерал-компрадоров не могли подвинуть, осуществлялись упорные реформы по лекалам Всемирного банка и МВФ. Соответственно, голос большинства был абсолютно незначим, никого не волновал. Так же, как хорошо известно нам, работала пропаганда, так же работала система политических партий и так же безраздельно властвовали олигархи. Я не хочу сказать, что что-то радикально изменилось. Но когда противоречия достигают точки кипения, вдруг оказывается, что некоторые мыльные пузыри сдуваются очень быстро. Я думаю, что всё-таки в этом смысле победа Обрадора — это шаг прогрессивный. Это означает, что дальше, впоследствии будет всё-таки сложнее загнать Мексику в знакомую колониальную узду. Страна не освободилась от неё, разумеется, после избрания Обрадора. Но, по крайней мере, следовать всем унизительным указаниям и требованиям, которые поступали в Мехико из Вашингтона, Обрадору и его кабинету будет сейчас не очень удобно — или очень неудобно. В противном случае он просто превратится в копию своего предшественника Ньето, самого непопулярного президента новейшей мексиканской истории.

Главный урок победы Обрадора для России в том, что власть, скроенная по типу солидаризма, так сказать, «Единой России», опоры на «стабильность» и международную кооперацию по глобалистским рецептам — на самом деле малоустойчива. Казалось бы, такая далёкая от нас Мексика показывает, что при определённом общественном нажиме, даже легальном, можно кое-чего добиться. Власть начинает слышать треск сука, на котором сидит. То есть нажим не бессмысленен.

Да, противоречия в обществе копятся иногда годами. В Мексике тоже казалось многим, что никогда ничего не изменится. Не изменилось и сейчас — но нарыв начал вскрываться. А дойти это может до чего угодно. Мы знаем, что Мексика — это родина одной из самых известных в Западном полушарии революций. И ничего окончательного в истории не бывает.

А в России за последнее время просто косяком пошли реформы по латиноамериканскому образцу. Это касается не только пенсий. Это касается повышения пошлин за выдачу паспортов, за регистрацию транспорта, повышается ОСАГО. Выросли цены на бензин — ну, не диктаторским методом они подняты, «невидимая рука рынка», но, тем не менее, тенденция налицо.Тут же и НДС, «бюджетное правило», «налоговый манёвр», тарифы, задумано повышение НДФЛ… для бедных. И всё это идёт одним пакетом под воздействием анестезии чемпионата мира по футболу. И я думаю, что если мы вдруг выиграем этот чемпионат, то нам подарят под радостное настроение ещё какой-нибудь очередной пенсионный возраст или что-то, о чём давным-давно мечтают в Центре стратегических разработок или в кудринском окружении. Впрочем, а зачем нам дарить ещё какое-то повышение пенсионного возраста — скажем, до 85-ти? Отмените всё! Надо всем выдавать бесплатные талоны на кладбище. Землю раздавать. Они же раздают землю — это проще и быстрее всего. Но шутки шутками, а происходит именно это. И аналогия с Латинской Америкой напрашивается. На излёте Советского Союза, в последние его годы (я помню ещё ребёнком, как это обсуждалось в быту), идёт по телевизору «Международная панорама»: «Зачем нам рассказывают о Гондурасе, о каких-то далёких странах? Какая Мексика?! Какое это имеет отношение к нам?! Прямое отношение имеет — вот самое прямое отношение. Вы просто задумайтесь: насколько мы похожи на некоторые из этих латиноамериканских стран.

Константин Сёмин: Мексика в режиме гражданской войны

Похожие статьи: