Николай Стариков: Навального кандидата нет

1 ноября 2017 - vip

Вопреки прогнозам оппозиционера Мальцева, революции в России не будет ни 5, ни 7 ноября 2017 года, ни даже 7 ноября 2018 года. Потому что, несмотря на явно плачевное состояние дел в стране, радикальной ломки сейчас не хочет никто — ни так называемые элиты, ни обыватели, ни даже Коммунистическая партия Российской Федерации. Более того, и радикальные левые не говорят о революции, они все больше обтекаемо призывают к «сменам», «переменам» и «трансформациям».

Однако в России не будет не только революции. Не будет у нас и позитивной эволюции, реформ, изменения курса сверху. Сложилась абсолютно уникальная ситуация, когда низы, хотя им плохо, «хотят», а верхи — «могут» при полном и очевидном неумении управлять страной. Вот такой метафизический парадокс, как говорил герой известного мультфильма.

С уверенностью можно сказать, что и выборы президента, в отличие от бурных 2011–2012-го, не станут катализатором тех самых политических трансформаций. По сути, выборы уже завершены, и мы досрочно вступили в новый цикл-2018–2024. Мы с вами, товарищи, уже живем в двадцатых годах — десятые этой осенью благополучно закончились. И переход к новой эпохе осуществился для власти легко и безболезненно, без необходимости даже издавать очередные «майские указы» — то есть что-то серьезное обещать народу. Достаточным оказалось расширить политическое шоу и договориться с теми, кто мог бы помешать спокойному течению кампании Путина.

Что я имею в виду? Дамские игры в «кандидатов в президенты» означают достройку в России имитационной демократии. Все последние годы в избирательном бюллетене недоставало «настоящей» либеральной партии — действующие проекты измельчали, были неустойчивыми, ненадежными, недостаточно управляемыми. Однако более существенно было другое: со времен протестов нулевых-десятых политический спектр традиционно делился на системный и несистемный. Последний — «вражеский», гонимый официальной пропагандой — составлял некую «область свободы», инакомыслия, наличие которой не позволяло власти полностью «замкнуть» Матрицу. Получалось, что у людей есть два формата выбора: между партиями внутри системы и между системой и несистемой — то есть тем, что ей подвластно, и тем, что вне зоны ее абсолютного контроля. Именно через эту брешь в большую игру активно прорывался Навальный, но был риск появления и куда более опасных и радикальных проектов, претендующих не просто на участие в политике, но гораздо шире — на позицию альтернативы действующему общественному строю. И такое положение вещей реально нервировало Кремль: это как жить в квартире с незапертой дверью — никогда не знаешь, кто в нее вломится посреди ночи.

Теперь правый фланг достроен, и либеральная «оппозиция» официально зашла в святая святых системы — на Центральное телевидение: стало возможным пустить ее в массы, дав им наконец-то иллюзию полноценного выбора. Пускай узкие группы интеллигенции продолжают пыхтеть в соцсетях. Для народа политический дизайн завершен, все ключевые ниши закрыты, других альтернатив нет и не может быть — «это и есть демократия, она такая везде» (но при этом — «посмотрите, какие у нас слабые политики, они явно не альтернатива Путину, и вообще парламентаризм — это клоунада»).

Что это дало власти? Окончательную изоляцию несистемного протеста, избавление от риска его расширения за пределы столичных городов, роста сочувствия ему в массах (как это было в 2011-м). Кроме того, это означает политическое дробление среднего класса — активного слоя общества. И в итоге сужение, почти до нуля, рамок реальной политической свободы, реального выбора.

Кремль построил гибкую и мобильную систему имитаций — это вам не топорные проекты нулевых. Как только какие-то из них устаревают, власть готова их омолаживать или придумать вместо них новые. Так, рядом с КПРФ уже подрастают всевозможные левые движения и маленькие компартии, да и в самой партии активно растет лояльная Кремлю смена. Неплохо форматируется и правый фланг. При этом сохраняется главное правило системы — везде и всегда в большинстве должна быть «Единая Россия», гарант контроля власти над деньгами страны (маленькие безобидные муниципалитеты — не в счет). Поэтому сразу забудьте о двухпартийных и прочих подобных системах: их не будет. Власть не даст право никому, кроме проверенных лиц, верстать бюджет и распределять национальные богатства.

Но суть произошедшей перемены не только и не столько в доукомлектовании партий. Самое главное, что элиты, разные слои олигархии, похоже, принципиально договорились с властью, и в ближайшие годы у нас не появится ключевого фактора реформ и революций — так называемых контрэлит, то есть влиятельных игроков, готовых вложиться в изменение общественного строя, альтернативных центров силы.

Опять же выдвижение Собчак стало своеобразным выражением союза между старой ельцинской и ныне правящей олигархией, а также западниками и антизападниками во власти (чему свидетельство — ее антикрымские заявления). Этим союзом Кремль вбивает последний гвоздь в гроб фронды 2010–2012 годов и ослабляет недовольство «элиты», возникшее из-за введения санкций. Примечательно, что Собчак косвенно поддержал Михаил Ходорковский, тут же попутно призвавший всех идти на выборы, то есть дать Кремлю нужную ему явку. В целом ясно, что либералы согласились отдать Путину эти выборы и вместе с ним строить «образ будущего» России.

Что стало предметом договоренностей между ними и властью — не суть. Вероятно, это и бонусы при перераспределении постов в 2020-е годы, и готовность Кремля добиваться мировой с Западом, и выход либеральной «оппозиции» в публичную плоскость через ТВ, и т.д., и т.п. Важно другое — тот самый «образ будущего» кроится элитами под себя и без нас: народу, среднему классу отводится в нем роль, как бы это помягче сказать, питательной массы, налогоплательщика, трудяги, не более того. Со стороны государства и «элиты» — это как любовь без обязательств: вы нам давайте, а мы вам ничего не должны.

Какой будет Россия 2020-х годов? Как и сейчас — элитарным обществом, состоящим из двух неравных слоев — олигархата и населения. Граница между ними — не железный занавес, но социальные лифты сильно затруднены. Принадлежность к касте господ определяется происхождением и финансовым состоянием. Оба эти рубежа максимально затрудняют восхождение в «элиту»: ведь столько денег, сколько надо, чтобы стать аристократом, с обычной зарплаты не накопишь.

Нехитрый «общественный договор» при этом предполагает, что народ работает и платит налоги, получая взамен минимальное внимание от власти; для последней приоритет — интересы «элиты», а та, в свою очередь, пользуется привилегированным положением при условии лояльности к власти. Народ не может влиять на эти правила игры никаким способом: ни через парламент, ни через «улицу». При этом его всячески погружают в телематрицу, внушая, что именно он делает «выбор» — для чего и нужна имитационная демократия.

Нет-нет, товарищи, не верьте, когда вам говорят, что так живет весь мир! Отличие нашей социальной структуры от общественного устройства развитых стран прежде всего в многократных разрывах между «элитой» и работающим населением. Сверхбогатая аристократия и сверхбедный народ — это формат Латинской Америки, Азии, третьего мира. И наличие ядерного оружия, как и возвращенного Крыма, сути дела отнюдь не меняет.

Какие последствия для страны может иметь этот «общественный договор»? Самые печальные: свободная от волшебных пинков «элита» присваивает и пускает на ветер народные богатства; государство утрачивает свой государственный смысл и не двигает страну вперед; экономика стагнирует, Россия отстает от передовых держав. Казахстан недавно заявил о переходе на латиницу, и это тревожный знак: российская цивилизация, некогда собравшая вокруг себя полмира, теперь имеет лишь горстку союзников. И это — при колоссальных человеческих, природных ресурсах, промышленном и интеллектуальном потенциале нашей страны.

Россия как будто вернулась в старинные, допетровские времена. Боярство, живущее за счет крепостных, занято интригами при дворе. Оно ничего не должно своей стране и умеет лишь потреблять. Россия исключена из мировой конкуренции и погружена в провинциальную архаику на задворках Европы. Она сама, а не какой-то дядя Сэм, загнала и загоняет себя в медвежий угол.

Что нам ждать в ближайшие годы? Кремль готовит мирную передачу власти новому поколению «элиты», которая должна будет продолжить нынешнюю систему. В этом плане активно назначаемые молодые технократы — это не будущие реформаторы, а всего лишь менеджмент обновляемого элитарного государства. Население же будет занято мультимедийным политическим шоу, ну и, конечно, будет работать затянув пояса. Такая вот получается антиутопия.

Вы спросите: неужели все так плохо и выхода нет, или же возможны более светлые, альтернативные сценарии? Конечно, возможны — но с одной важной поправкой: бессмысленно их ждать, их нужно делать. Как и в Матрице, у «спящих» всегда есть выбор (настоящий выбор) — спать дальше или проснуться, принимать правила игры или предлагать свои. Эту дорогу открывает и предстоящая избирательная кампания — ведь можно прийти на участки, а можно не приходить, и, поверьте мне, система не так железобетонна, как кажется: она чутко реагирует на любые протестные настроения. Когда недовольных становится много и это недовольство четко и уверенно выражено, власть всегда идет на уступки.

Можно сидеть по домам и жаловаться на судьбу, а можно объединяться и действовать, самим создавая альтернативы и переписывая официальное политическое меню. У народа всегда есть козырь, я бы даже сказал, джокер в рукаве — его количественно больше, чем «элиты», и именно он поддерживает всю ее жизненную инфраструктуру. Проблема нашего и других подобных ему народов в отсутствии веры в себя, разобщенности и неумении самоорганизоваться. В страхе сыграть не по правилам. В нежелании заниматься политикой, устройством своей собственной судьбы. Но тогда и нечего пенять, что кто-то строит будущее за наш с вами счет, но без нас.

Николай Миронов, Политолог

Николай Стариков: Навального кандидата нет

Похожие статьи: