Практически одновременно прошли досрочные парламентские выборы в двух ключевых европейских странах. В Британии они уже завершились и Кир Стармер назначен новым премьер-министром Его Величества. Во Франции второй тур состоится завтра. И там ещё не всё ясно, но пока не так радужно для правых, как можно было бы предположить, исходя из результатов первого тура.
Начнём с Великобритании, поскольку результаты не оставляют даже минимального пространства для сомнений в том, что традиционные элиты полностью сохранили свои позиции. Главной интригой выборов был вопрос: сумеет ли Найджел Фарадж с его партией «Реформировать Соединённое Королевство» выйти на вторую позицию по итогам выборов? Не сумел.
Он собрал достаточно много голосов избирателей – 4 114 287 (14,3%) и по этому показателю вышел на третье место, опередив «Либеральных демократов». Однако в Британии действует простая мажоритарная система, в соответствии с которой в округе побеждает кандидат, набравший простое большинство в первом туре. В результате либерал-демократы получили 71 место в Палате Общин (сохранив за собой третью позицию по количеству депутатов), а реформаторы Фараджа оказались на шестой позиции среди партий, с пятью мандатами.
Очевидно сыграла роль определённая случайность и поздний старт объединения Фараджа (который и был главным магнитом, притягивающим голоса) и партии, до прихода, накануне выборов, нового лидера не пользовавшейся серьёзной поддержкой избирателя. По стране такой тандем харизматичного политика и партии, сулящей перемены, собрал достаточно большое количество голосов недовольных текущей британской политикой и разочаровавшихся как в правящей партии, так и в оппозиции, но в конкретных округах народ предпочитает голосовать за своего кандидата. Новичку выиграть округ (если уходящий на покой депутат не передаёт его «по наследству») крайне сложно. Разве что окормляющий округ депутат будет чем-то глубоко скомпрометирован.
Как бы там ни было, но «большая тройка» британской политики осталась прежней. Лейбористы показали лучший результат за всю свою историю (411 мест) и формируют правительство. Результат консерваторов (121 место) – один из худших в истории. Но они сохранили вторую позицию, позволяющую им стать официальной «оппозицией Его Величества», сформировать теневой кабинет и регулярно вести с министрами правительства дискуссию в парламенте (стараясь подорвать доверие избирателя к лейбористам и отыграть потерянные голоса). Либерал-демократы – единственные, кто теоретически может вмешаться в борьбу в качестве третьей силы, традиционно на третьей позиции, но значительно с 11 до 71 депутата улучшили своё представительство.
Несложно заметить, что почти 20 миллионов голосов (69,5%) собрали традиционные партии, взгляды которых на внутреннюю и внешнюю политику отличаются в мелких частностях, но в целом совпадают. У России, например, никогда не было таких плохих отношений с Британией, как при самом успешном из лейбористских политиков Тони Блэре, бывшим премьер-министром с 1997 по 2007 год и победившим (как и Маргарет Тэтчер) на трёх подряд всеобщих выборах. Блэра называли «пуделем Буша-младшего», за его радикально проамериканскую политику. Именно при нём лейбористы установили свой абсолютный рекорд, получив на выборах 1997 года 418 мест в Палате Общин.
Так что ожидать каких-либо перемен от британской политики не стоит. Несмотря на массовое разочарование системными партиями, система устояла. Это не первый кризис, который она переживает. Начиная со «Славной революции» 1685 года британская политика не столько адаптируется под запросы общества, сколько адаптирует общество под потребности политической системы. Это очень сложный и строгий в управлении, но очень мощный механизм и сломать его крайне сложно.
Фарадж по полученным голосам сделал достаточно мощную заявку на прорыв системных барьеров. Но следующие выборы не скоро. К тому времени, консерваторы проведут апгрейд своего руководства. При этом тори постоянно будут на слуху, так как именно министры их теневого кабинета будут представлять оппозицию в парламенте. Фараджу же придётся искать информационные поводы и привлекать к себе внимание нестандартными подходами. Это нелегко и не всегда возможно. Да и избиратель (тем более британский) не всегда любит излишний эпатаж.
Сохранится ли союз Фараджа с реформаторами до следующих выборов? Будет ли он столь же популярен у избирателей, будут ли к тому времени вообще востребованы идеи перемен – это вопросы на которые нет ответа. На данном же этапе система устояла с хорошим запасом прочности и меняться явно не собирается.
Риши Сунаку, конечно, придётся покинуть пост лидера партии. Но мало ли в Британии индусов, пакистанцев и «разных прочих шведов» — никак не меньше, чем «в Бразилии Педров». Уж кого-нибудь, возможно даже англо-саксонского происхождения, консерваторы себе в лидеры нанять смогут.
Что касается французских выборов, то там ситуация несколько сложнее. В принципе, если судить по результатам первого тура, то можно также говорить о победе системы. Правые – «Национальное объединение» Марин Ле Пен получило 33,15% голосов и может претендовать на 240-270 мест в парламенте. Но, во-первых, этот результат ещё надо удержать во втором туре. Во-вторых, «Новый народный фронт» (левоцентристы), «Вместе за республику» (пропрезидентские центристы) и «Республиканцы» (правоцентристы) в совокупности набрали почти 59% голосов избирателей, что позволяет им рассчитывать на 270-340 мандатов.
Французская мажоритарная система, хоть принципиально отличается от британской двухтуровостью, тоже позволяет победившей партии получить лучшее соотношение депутатских мест к проценту набранных голосов, чем её конкурентам.
Тем не менее для того, чтобы гарантировано получить большинство Ле Пен необходимо улучшить показатели во втором туре, а это будет сложно, так как в некоторых округах правые и левые могут по старой памяти выставить против «Национального объединения» единого кандидата, совместно поддержав того, кто в первом туре набрал больше голосов и имеет больше шансов на успех.
Также у «Национального объединения» есть шанс создать коалицию с «Республиканцами» (которые, в своё время, отказались входить в объединение «Вместе за республику», оставшись верными своему основателю Николя Саркози и у которых на этой почве конфликт со сторонниками Макрона). Но если это случится, то это будет первый случай формирования коалиции системной политической силы и «Национального объединения». Пока что не было утечки информации даже о переговорах о подобной коалиции.
Итак, шансы на победу альтернативной политической силы во Франции гораздо выше, чем были в Британии у Фараджа выйти на второе или хотя бы на третье место (по мандатам). Но они не абсолютны и до сих пор системным политическим силам удавалось не пускать «Национальное объединение» к власти). Лучший результат до сегодняшнего был у партии в 1997 году. Тогда она собрала почти 15% голосов, но получила в Национальном собрании только одно место. Для сравнения, в 1986 году, когда «Национальное объединение» впервые выбралось из маргинальной зоны (менее 1%) и набрало 9,8% голосов, оно смогло провести в Национальное собрание 35 депутатов (лучший результат до сего дня), а всего через два года, при таком же проценте поддержке, партия получила только один мандат. Пропустившая один удар система была уже готова.
Ключевой вопрос внутренней политики Франции, ответ на который мы получим в ближайшие дни: как система отреагирует на нынешний успех «Национального объединения» — займётся его интеграцией (как интегрировала итальянская система правых Джорджи Мелони, которых там до поры тоже клеймили фашистами) или попытается ещё раз собраться с силами и продавить право-левую коалицию против Ле Пен?
Что же касается внешней политики, то даже в случае безоговорочной победы «Национального объединения» на выборах и получения им права единоличного формирования правительства, здесь ничего серьёзно не изменится. Внешняя политика обусловлена слишком большим количеством не только политических, но и экономических интересов, а также пересекающихся обязательств, чтобы её можно было развернуть в один момент.
Кроме того, для того, чтобы предметно заняться сменой внешнеполитического курса необходимо укрепить свои внутриполитические позиции. Если вы начнёте своё правление со смены союзников и партнёров, а при этом экономическая ситуация в стране ухудшится, то вы можете не дождаться очередных выборов (Макрон получит право роспуска нынешнего состава Национального собрания уже в июле 2025 года). Вспомните сколько лет Путин потратил на расчистку авгиевых конюшен внутри страны, прежде чем Россия смогла развернуть активные действия на внешнем контуре.
Так что в целом можно констатировать, что западноевропейская система скрипит и шатается, но пока держится и даже перемалывает разного рода enfant terrible, при необходимости переводя вчерашних маргиналов в сегодняшние системные силы. Главная причина – неготовность масс европейских избирателей к радикальным переменам. Они хотят всё поменять, но так, чтобы ничего не менялось. Они мечтают увидеть на дворе «святые 90-е», но чтобы при этом самим ничего не делать, а счастье чтобы само вернулось.
Мнение редакции может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Благодарим каждого зрителя за внимание к нашему творчеству, за ваши комментарии. - 12972416
Видео
ТВ
Статьи
В мире
Новости
Блоги
Политика
Каталог
Война
