Андрей Норкин. 100 лет революции: 21 - 27 августа 1917 года

28 августа 2017 - vip

Безусловно, конфликт Керенский-Корнилов имел куда более глубокие причины, чем личная неприязнь двух этих деятелей друг к другу. Россия продолжала вести войну. Временное правительство, приняв на себя обязательства царского правительства перед странами Антанты, не отказывалось ни от иностранных кредитов,ни от военной помощи союзников. Так США , при своём вступлении в войну, в апреле 1917 года предоставили Временному правительству кредит на сумму 325 млн. долларов. В русской революции американцы видели аналог своей войны за независимость и считали Россию с её неограниченными ресурсами и просторами весьма перспективным союзником в борьбе против остальных членов коалиции (Франции и Англии). Англия также считала необходимым поддерживать в России те силы, которые в конечном итоге могли бы продолжать войну.

100 лет революции: 21 - 27 августа 1917 года (часть 1)

100 лет революции: 21 - 27 августа 1917 года (часть 2)

По мнению целого ряда отечественных историков, после апрельского кризиса 1917 года, союзники однозначно поставили на Керенского, выбрав из всех лидеров русской революции именно его, чтобы осуществлять своё дальнейшее влияние на Россию в продолжающейся войне.

Однако неудача июньского наступления на Восточном фронте (так называемого «наступления Керенского») и последующие за ним июльские события заставили английских и американских агентов искать нового ставленника для осуществления своих интересов. Керенский готов был заключить сепаратный мир с немцами, а союзникам была нужна война.

Сделать из Корнилова «агента влияния» в России у британцев вряд ли бы получилось, но использовать его для наведения порядка и повышения боеспособности армии было бы вполне закономерным. Причём корниловское движение осуществлялось при активном содействии высшего генералитета Ставки, где было немало лоббистов британских интересов (включая бывшего главковерха Алексеева) и сторонников войны «до победного конца».

Таким образом, в случае выдвижения Корнилова на первые роли (в Директории, в любом другом правительстве), а также осуществления задуманных им мероприятий по наведению порядка в армии и стране, Керенский оказывался политическим покойником. Союзники, в любом случае, предпочли бы общаться с теми, у кого в руках находится реальная власть и управление армией. Именно поэтому Александр Фёдорович бросился столь поспешно устранять «угрозу справа», закрыв глаза на реальную опасность, исходящую от левых радикалов.

Желая раз и навсегда избавиться от «правой оппозиции» в военном руководстве, Керенский «разрешил» войскам Корнилова идти на Петроград. Сделано это было исключительно для того, чтобы создать видимость военного переворота и дискредитировать политически наивного генерала в глазах союзников и широкой общественности.

В заготовленный Керенским для Корнилова сценарий идеально вписался возникший ниоткуда провокатор В.Н. Львов. Возможно, он был намеренно послан в Ставку Керенским, чтобы потом было на кого ссылаться в своих доказательствах измены генерала Корнилова.

На это указывает тот факт, что в телефонных переговорах по прямому проводу с Корниловым 26 августа Керенский говорил от имени Львова, которого даже не было рядом. Текст этой беседы сохранился и неоднократно приводился в исследованиях, посвящённых Корниловскому «мятежу». Керенский от имени Львова задавал Корнилову общие вопросы, чтобы ответы генерала выглядели, как подтверждение обвинений его в заговоре. На самом деле Корнилов в этой беседе лишь подтвердил приглашение Керенского и его приближённых в Могилёв (ради их же безопасности), но никак не расписывался в предъявлении ультиматумов Временному правительству.

По мнению А. И. Деникина, Керенский больше всего боялся, что «ответ Корнилова по самому существенному вопросу — о характере его предложений» — опровергнет его толкование «ультиматума», и потому сознательно облёк существо вопроса в «умышленно тёмные формы».

Сразу после этой беседы, вечером 26 августа на заседании правительства Керенский квалифицировал действия Верховного главнокомандующего как «мятеж». Однако правительство не приняло сторону Керенского. Во время совещания Керенский настойчиво требовал себе «диктаторских полномочий» для подавления «мятежа», но другие министры выступали против этого и настаивали на мирном урегулировании.

В результате была спешно составлена и послана в Ставку телеграмма за подписью Керенского. Корнилову было предложено сдать должность генералу А.С. Лукомскому и немедленно выехать в столицу.

Телеграмма без номера, подписанная просто «Керенский», сначала была принята в Ставке за фальшивку. Корнилов только что сообщил Керенскому, что корпус Крымова будет в Петрограде 28 августа, для чего просил ввести военное положение 29-го. Между тем, 27 числа в утренних газетах было опубликовано заявление Керенского, начинавшееся словами: «26 августа генерал Корнилов прислал ко мне члена Государственной Думы В. Н. Львова с требованием передачи Временным правительством всей полноты военной и гражданской власти, с тем, что им по личному усмотрению будет составлено новое правительство для управления страной…»

Корнилов пришёл в ярость. Лишь в ответ на заявление Керенского он решился на открытое противодействие Временному правительству, обвинив его в государственной измене: «...Русские люди! Великая родина наша умирает. Близок час её кончины. Вынужденный выступить открыто — я, генерал Корнилов, заявляю, что Временное правительство, под давлением большевистского большинства советов, действует в полном согласии с планами германского генерального штаба и, одновременно с предстоящей высадкой вражеских сил на рижском побережьи, убивает армию и потрясает страну внутри.(…) Я, генерал Корнилов, — сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что мне лично ничего не надо, кроме сохранения Великой России, и клянусь довести народ — путём победы над врагом — до Учредительного Собрания, на котором он сам решит свои судьбы, и выберет уклад новой государственной жизни. Предать же Россию в руки её исконного врага, — германскаго племени, — и сделать русский народ рабами немцев, — я не в силах. И предпочитаю умереть на поле чести и брани, чтобы не видеть позора и срама русской земли. Русский народ, в твоих руках жизнь твоей Родины!»

Корнилов категорически отказался сдать должность главнокомандующего, а генерал Лукомский — принять её. На требование остановить движение Крымова Лукомский телеграфировал Керенскому: «остановить начавшееся с Вашего же одобрения дело невозможно». Отказался остановить эшелоны и принять должность главнокомандуюшего и командующий Северным фронтом генерал В.Н. Клембовский. Из пяти командующих фронтами, он был одним из двух, открыто поддержавших Корнилова; вторым был командующий Юго-Западным фронтом А. И. Деникин, заявившей о своей поддержке Корнилова сразу же при получении телеграммы Керенского.

Керенский принял командование на себя и вызвал в Петроград Алексеева, чтобы назначить его главнокомандующим. Он также отказался выполнять такой приказ.

28 августа последовал указ Правительствующему Сенату, формально объявляющий Корнилова мятежником и изменником. Со своей стороны, Корнилов заявил, что принимает на себя всю полноту власти, берёт на себя обязательство «спасти Великую Россию» и «довести народ путём победы до созыва Учредительного Собрания».

Однако воззвания, подписанные Л. Г. Корниловым 28 и 29 августа, не дошли ни до армии, ни до широких слоев населения, так как телеграф находился под контролем правительства. Выступление генерала поддержали лишь Союз офицеров, некоторые петроградские офицерские организации, а также командующие четырьмя фронтами объявили о своей солидарности с Верховным главнокомандующим.

Андрей Норкин. 100 лет революции: 21 - 27 августа 1917 года

100 лет революции: 21 - 27 августа 1917 года (часть 1)

100 лет революции: 21 - 27 августа 1917 года (часть 2)

Похожие статьи: