Ростислав Ищенко: Нейтралитет Туркмении

14 февраля 2017 - vip

В Туркменистане прошли выборы президента. В них ожидаемо приняло участие чуть больше 97% избирателей и столь же ожидаемо 97,5% проголосовали за действующего президента Гурбангулы Бердымухамедова. В России большинство не только простых граждан, но и квалифицированных экспертов относится к таким результатам с легкой иронией. Чего, мол, можно еще ждать?

Общественное мнение в отношении Туркменистана формируется на этой же основе. Непонятное государство где-то в песках. Вроде бы не враг и не совсем друг. Президенты уходят только в мир иной — действующий ни разу не проигрывал на свободных выборах альтернативному кандидату. В общем, какой-то непонятный мир из восточных сказок, до которого нам дела нет.

Выборы и нейтралитет
На самом деле очень даже есть дело. И Туркменистан важен для России не меньше, чем Узбекистан (в котором, кстати, недавно сменился президент).
Но сегодня поговорим именно о Туркменистане. Не только потому, что там прошли президентские выборы. И не только потому, что в стране проходят незаметные российскому обывателю (и даже экспертному сообществу), но более чем серьезные, реформы. И даже не потому, что Туркменистан находится на четвертом месте в мире по запасам газа.
Все это важно, и об этом мы тоже будем говорить. Но важнее всего для России постоянный туркменский нейтралитет.
Если оценивать не расхожие мифы о государствах Средней Азии как о родине гостеприимных людей, обожающих работать на стройках Подмосковья, а реальное положение вещей, то постоянный гарантированный нейтралитет Туркменистана выгоден России сегодня даже больше, чем его потенциальное членство в интеграционных постсоветских структурах.
Именно этот постоянный нейтралитет обеспечивается действующей политической системой Туркменистана. Именно преемственность международной политики призваны обеспечить реформы, проводящиеся действующим президентом, переизбранным вчера на новый семилетний срок.

В России мало мигрантов из Туркменистана
Авторитарный характер власти в Туркменистане отрицать невозможно. Хотя бы потому, что конституция определяет его как президентскую республику, а президентская республика всегда авторитарна — будь это в Туркменистане, в России или США. Кстати, именно президенты США умудрились за последние два десятилетия развязать не менее десятка крупных агрессивных войн в обход конгресса (который, по идее, обязан давать санкцию на любую зарубежную операцию Вооруженных сил США) — своим личным решением.
Первый позитивный момент, который обеспечивает туркменская власть (и на который рядовые россияне привычно не обращают внимания), — гастарбайтеров из Туркменистана в России практически нет. Работают в России киргизы и таджики, несколько меньше узбеков, а вот туркмен почти нет. Ашхабад справляется с проблемой миграции даже эффективнее, чем Ташкент, который тоже не приветствует стремление своих граждан искать счастье за пределами родной страны, однако удержать всех в пределах своих границ не в состоянии.

Миграция из Туркменистана в Россию сравнима с миграцией из процветающего Казахстана, связанного с Москвой массой интеграционных проектов, общими экономическими интересами, открытой границей и равными с россиянами правами при устройстве на работу. Я уже не говорю о трудовой миграции с Украины, граждан которой регулярно работает в России больше, чем в Туркменистане насчитывается избирателей.
Казалось бы, мелочь, но, учитывая напряженное отношение российского общества к трудовым мигрантам, — приятная мелочь.

Уже не конкуренты
Также приятно, что еще в конце 90-х — начале 2000-х «Газпром» уладил с Туркменистаном вопрос конкуренции на мировых рынках энергоносителей.
Чтобы было понятно, насколько это серьезное дело, предлагаю взглянуть на Сирию. Гражданская война в этой стране, в которую вмешалась уже половина мира, началась в первую очередь из-за желания Катара проложить через ее территорию газопровод, который позволил бы ему конкурировать на европейском рынке с российским газом. Были (и есть), конечно, и другие интересы, но все они не смогли бы сыграть (как, кстати, и в Ливии), если бы не этот первичный энергетический интерес, обеспечивший огромные деньги, брошенные на финансирование мятежных армий, а также информационное и внешнеполитическое лоббирование.
Сейчас Туркменистан работает на тех рынках, перспективу выхода на которые «Газпром» пока только рассматривает. А излишки добываемого газа Россия у него выкупает по выгодной цене.
В результате за Уралом туркменский газ в значительной степени замещает те объемы собственно российского газа, которые идут в Европу. Туркменистан, в 90-е доставивший «Газпрому» немало проблем попытками конкурировать и демпинговать на газовом рынке Европы, стал надежным партнером. Именно это партнерство обесценило все проекты альтернативных азиатских газопроводов вроде Nabucco. Без Туркменистана для них просто нет газа.

О политических реформах
Все знают, что режим, основанный на полномочиях и/или авторитете одного лидера, если тот просвещенный и талантливый, прекрасен во всем, кроме одного — нет гарантии, что на смену идеальному правителю не придет какой-нибудь эгоистичный негодяй.
Гарантировать преемственность политики может только коллективная воля политической элиты, не просто одобряющей решения лидера, но имеющей реальные механизмы влияния на их принятие.
Механизмы эти различны. Например, в Британии, в которой монарх до сих формально обладает теми же полномочиями, что и осуществлявший абсолютное правление Генрих VIII, это парламентаризм. Государственная и исполнительная власть на деле (а не по букве закона) не просто вынуждены считаться, но полностью зависят от воли элиты, представленной в парламенте.
В России конституция обеспечивает элите законную возможность влиять на принятие решений посредством парламентских механизмов. Исполнительная власть пытается заставить парламент работать. Но элита предпочитает использовать для реализации своих интересов внепарламентские механизмы, связанные с контролем ключевых ведомств исполнительной власти (знаменитая «система сдержек и противовесов»).
Гурбангулы Бердымухамедов уже в течение первого срока своих полномочий сделал важный шаг, направленный на усиление веса парламента (Меджлиса) в национальной политической системе. Им был ликвидирован Народный совет (Халк Маслахаты) — своего рода надпарламент (нечто вроде Съезда народных депутатов в позднем СССР) — многочисленный и не работающий на постоянной основе орган, легко манипулируемый верховной властью.

Затем, уже в 2013 году, президент отказался от поста руководителя правящей партии, а парламентские выборы в том же году впервые прошли на многопартийной основе (за места в Меджлисе боролись две партии).
Все эти малозаметные внешне перемены имеют однозначную трактовку — Гурбангулы Бердымухамедов настойчиво пытается поделиться абсолютной властью с политической элитой, превратив ее представителей из статистов и закулисных интриганов в ответственных политиков, причастных к легальной выработке внешне и внутриполитического курса страны.
Посмотрим, удастся ли до конца реализовать эту реформу, но любой (а позитивный — в особенности) опыт пригодится не только Туркменистану, но и другим постсоветским государствам, в том числе и России, и Казахстану, и Белоруссии.

Чем хорош нейтралитет Туркменистана
Наконец, то важнейшее, о чем мы упомянули в самом начале статьи, — постоянный гарантированный нейтралитет Туркменистана.
Обращаю внимание, что, например, Украина, утверждающая, что воюет с Россией и стремящаяся в НАТО, также является постоянно нейтральным государством. Равно как и Молдавия, с трудом при новом президенте отбивающаяся от натовского и ЕС-овского «партнерства». Нейтралитет мало провозгласить, его необходимо гарантировать.
Как правило, нейтралитет гарантируется извне: соперничающие государства и военные блоки принимают на себя обязательство не втягивать конкретное нейтральное государство в свою орбиту. Такие гарантии всем хороши, кроме одного — интересы всегда бывают выше обязательств и давление на нейтралов все же оказывается, а иногда и нейтралитет нарушается, несмотря на любые гарантии (например, нейтралитет Бельгии в двух мировых войнах не собиралась уважать ни одна из соперничающих коалиций).
Туркменский нейтралитет для России важнее, чем потенциальное союзничество Ашхабада. Туркмения прикрывает огромный участок проблемной азиатской границы — от Каспийского моря до Афганистана. Через эту границу могут просачиваться наркоторговцы, террористы и т.д. Ее надежная защита — важнейший фактор в обеспечении стабильности как самой России, так и наших азиатских союзников. Туркменистан с этим справляется самостоятельно, не входя ни в ОДКБ, ни в НАТО. Его благожелательный нейтралитет экономит России массу ресурсов.
Достаточно сравнить с Таджикистаном, для обеспечения стабильности которого и защиты границы Россия вынуждена держать крупную военную базу.
Таким образом, незаметные на глобальном политическом фоне туркменские выборы обеспечили России сохранение на ближайшие семь лет предсказуемого и по факту партнерского курса официального Ашхабата в экономике, внешней политике и политике безопасности, а самому Туркменистану — курс реформ, направленных на стабилизацию политической системы.

Ростислав Ищенко: Нейтралитет Туркмении

Похожие статьи: