Андрей Фурсов: Война на Украине и её последствия для всего мира

7 марта 2022 - vip

Сергей Мардан вместе с историком и директором Института системно-стратегического анализа Андреем Фурсовым обсуждают военную операцию на Украине и ее последствия для всего мира.

— У нас сегодня роскошное, шикарное интервью с Андреем Фурсовым. Андрей Ильич историк, директор института системно-стратегического анализа, а, главное, он тот, кто видит будущее. Андрей Ильич, здрасьте.

— Здравствуйте.

— Вот всю нашу повестку придется отменить и, наверное, будем мы с вами разговаривать про войну и про ее последствия.

— Про военную операцию.

— Давайте так назовем. Пусть будет военная операция. Как вы думаете, чем она закончится?

— Я думаю, что она закончится принуждением укронацистского режима к демилитаризации и денацификации, то есть, к его исчезновению.

— Вот последний пункт, который касается денацификации – я бы о нем хотел подробно поговорить. То есть, демилитаризация понятно, что означает. Этим занимается по сути наша ВКС. А вот денацификацией придется заниматься уже немножко другим людям. Как это, с вашей точки зрения, должно выглядеть в современном мире? Мы все же как бы часть Европы.

— Ну, часть Европы, но мы значительно больше Европы. Это Европа – часть огромного материка, такой полуостров, который считает себя таким континентом. Дело в том, что опыт денацификации был по сути дела по-настоящему только в одной стране, в федеративной республике Германии. Проводился он там под контролем соответственно американцев, британцев и французов. По-видимому, какое-то участие России в этом процессе должно иметь место. Хотя совершенно речь не идет о контроле России над Украиной. Россия заинтересована в нейтральной, в неблоковой Украине, но, я думаю, что должен быть какой-то переходный период, когда должна будет пройти денацификация. То есть, люди, которые себя замарали участием в разных совершенно делах, они должны будут оставить свои должности, а кто-то вообще пойти под суд. Вот таким образом. Ну а конкретно это уже будет… Очень трудно обсуждать конкретные меры. Мы можем наметить только некую общую канву.

— Почему я задал такой дурацкий банальный вопрос? Мне кажется, что в нашем обществе есть некий раскол – не драматический – последние цифры поддержки Путина говорят, что более 70% президенту и его политике доверят. Тем не менее, вот есть активное меньшинство, которое видное, которое громкое, и вот они топят «нет войне», «мы напали на Украину» и все остальное. Вот это многих смущает. То есть, некоторые, по крайней мере, боятся, что наша власть дрогнет, отступит, пойдет на переговоры. Ну, как в 2014 году. Вот почему такой вопрос.

— Я понимаю эти опасения. Тем более, что перед 2014 годом был 2008-й, а была еще и первая чеченская война, которая закончилась предательством в Хасавюрте. Но ныне ситуация совершенно другая. Вот я сегодня записал некое обращение к участникам моей группы ВКонтакте и я сказал, что 24 февраля 2022 года у нас закончились по сути 90-е годы. Даже Крым не был окончанием 90-х годов. Это был такой пролог их окончания. Сейчас на кон поставлено практически все. И если власть дрогнет в этой ситуации, уступит внешнему и внутреннему Западу, то это будет конец этой власти. Поэтому, я думаю, что здесь самосохранение власти должно сработать. Но оно должно сработать не пассивно, а активно. Бросок должен завершаться болевым приемом. Скажем, те люди, которые выходят с криками… ведь они не просто выходят с лозунгами «Нет войне!». Когда у нас была вот эта массовка, люди кричали «Слава Украине! Героям слава!». То есть, они кричали бандеровский лозунг. И если это люди из государственных СМИ, из государственных структур, они должны автоматически лишаться своих должностей. Если твое государство проводит военную операцию с укронацистским режимом, а ты выходишь на демонстрацию и поддерживаешь этот режим, тебе не место в государственных структурах.

— А вне государственных?

— Это уже нужно смотреть по обстоятельствам. Я вообще считаю, что есть очень простой способ решения проблемы пятой колонны. Без всяких репрессий. Отсечение от финансовых и информационных потоков. Люди должны оказаться в вакууме. Ну и, безусловно, они должны испытывать моральное давление. Вот эти все крикуны, они должны понимать, что они находятся в моральном вакууме и что люди рассматривают их, как уродов.

— У вас не складывается такого странного ощущения, что мы вроде бы как очевидным образом… ну, для слушателей напомню – все началось с ультиматума Соединенным Штатам 10 декабря. То, что называется предложением о новой системе глобальной европейской безопасности. И вот как бы все это в конце концов вылилось в то, что есть сейчас, а Америки не видно. Байден вообще в отпуск ушел. И воюет с нами пока что активно Евросоюз. Причем, так вот, по полной программе. Американцы вроде бы как нейтральная сторона? Вот как вы это оцениваете?

— Во-первых, они, конечно, нейтральная сторона, и воюет не только Евросоюза, воюют еще и британцы, которым вся эта ситуация ломает… вы знаете, я вот всегда отличал Британию от Европы. Это все-таки нечто совершенно особое. Такой остров бандитов, пиратов и изгоев. А изгои изгоев и бандиты бандитов создали Америку под масонским оком. Да, действительно, внешне это кажется очень странным, тем более, что Америка на Украине лишается очень таких сладких пирожков. Например, 17 биолабораторий, которые, кстати, формально курирует их из Америки Фаучи. Кроме того, все прекрасно знают, что Украина – это финансовая прачечная для отмывки денег кланами Обамы, Байдена. Я думаю, что американцы совершенно сознательно уступили площадку Евросоюзу, то есть, своему клиенту, который должен будет отрабатывать некую программу. Тем более, истерика Евросоюза совершенно понятна. И немцев, прежде всего. Вот то, что Шольц проговорился и сказал вот эту фразу, что теперь с Германии вся эта ситуация снимает всякую вину и т.д., на мой взгляд, это лишний раз говорит о том, что все эти годы, 30 лет, Европа, не только Америка и Великобритания, но и Европа, Евросоюз вкладывали средства в Украину, как плацдарм и таран против России, как в анти-Россию. Когда-то Константин Леонтьев сказал, что чехи – это то оружие, которое славяне отбили у немцев и против них направили. Так вот, укры – это то оружие, которое у русского мира отбил Запад и против русского мира же и направляет. И вот теперь это все ломается. И вот эта истерика, ну, она в общем вполне понятна. Я думаю, что американцы дали порезвиться Евросоюзу, а сами сидят, как засадный полк… Есть, конечно, другая точка зрения. Она уже прозвучала у нас. Что есть некая договоренность между Россией и США – а все это разыгрывающийся спектакль. Я в эту точку зрения не верю. Не похоже, что это договоренность. Я думаю, что в Соединенных Штатах тоже присутствует некая растерянность. При том, что они кричали – вот сейчас Россия нападет, вот сейчас Россия нападет… Получилось, как – волки, волки, волки. А когда началась военная операция, вот ту-то и оказалось, что все идет не по плану А, не по плану Б, а совершенно по какой-то другой схеме.

— А как вы думаете, в какой момент этот американский засадный полк-то выскочит?

— А это будет зависеть от того, как будет складываться ситуация. Кроме того, нужно помнить, что у США тоже хватает проблем. Там очень оживился активно Трамп. Там подходит следствие к концу по поводу Хиллари Клинтон. Ну, наверное, ее не посадят, но грозит ей тюремный срок. Так что там свой конвой появился. То есть, там хватает проблем. И здесь очень много всяких переменных. Здесь может выскочить просто какая-то неожиданная совершенно ситуация, связанная с ходом военной операции. Здесь очень трудно гадать. Мы вступаем на очень зыбкую почву.

— Как же все поменяется в финансовом глобальном мире?

— Я думаю, что, прежде всего, поменяется мир в целом, а финансово-экономический сегмент – это уже его элемент. Прежде всего, нужно сказать: чем бы ни закончилась ситуация на Украине, но закончится она, я думаю, победой в военной операции России, — ясно совершенно, что Запад, а точнее – пост-Запад, потому что Запад умер буквально на наших глазах за последние тридцать лет, последовав за Советским Союзом, так вот, пост-Запад ни в коем случае не признает ни результатов этих военных действий, ни денацификации. И новое правительство Украины он не признает. Ясно совершенно, что санкции сохранятся. И таким образом Россия в значительной степени выпадает из целого ряда финансово-экономических процессов.

Кроме пост-Запада, в современном мире есть еще Китай, Индия, Иран. Понятно, что это сужает пространство для финансово-экономического развития. Но с другой стороны, это подталкивает Россию к существенным изменениям модели экономического развития. Собственно, если этого изменения не произойдет, то России просто в этом противостоянии не выстоять. Поэтому я уже неоднократно говорил, что у нас противостояние с пост-Западом идет по двум линиям – по внешней и по внутренней. И если мы не решим проблемы с внутренним пост-Западом, потому что у нас пост-Запад – это часть правящего слоя. Все эти актрисульки и журналистишки, которые выходят с криками «Нет войне!», они всего лишь сегмент вот этой пятой колонны в правящем слое. Если эта проблема не решится, то не решится и все остальное. А решиться она может только на пути серьезных структурных реформ и изменения модели развития. Кланово-олигархический режим не сможет противостоять пост-Западу. Пост-Западу сможет противостоять только такой режим, где власть и народ едины, где они разделяют одни цели, одни ценности, и так далее.

Что касается собственно финансово-экономического аспекта, это уже следствие этих процессов, а ни в коем случае не их причина.

— Сегодня слышал несколько апокалипсических прогнозов, считают, что украинский кризис может стать последним «черным лебедем», который в постковидную эпоху нанесет смертельный удар всей этой мировой жабе, финансовому капиталу, который опутал всю землю, и все это полетит в тартарары.

— Очень хорошо, что вы пришли к этой теме. Дело в том, что парадоксальным образом кризис, связанный с военной операцией России на Украине, причем не военная операция, а кризис, раздутый из нее, выполняет целый ряд функций, который выполняла пандемия. Но дело в том, что пандемию слили уже в конце прошлого года. Пандемия не выполнила своих задач. «Зеленая» повестка тоже проседает. И в результате оказывается: а какие же средства остаются для создания нового мирового порядка? Война в Европе и голод – вот единственное, что еще остается для того, чтобы переформатировать мир.

И одна из причин, как мне кажется, накручивания кризиса вокруг военной операции, связана не только с Россией, она связана с более широкими проблемами глобальными. Не случайно уже Шваб даже сделал заявление о том, что Всемирный экономический форум всячески поддерживает Украину. Я думаю, что у определенной части мировой верхушки есть большой соблазн использовать этот кризис для того, чтобы решить целый ряд проблем, которые не решили пандемия и «зеленая» повестка.

— Они не боятся, что этот кризис их просто сметет? И почему должен возникнуть голод?

— Я думаю, что они этого опасаются, но не просчитывают. В своей книге «Великое обнуление» Шваб… Для меня «Великое обнуление», написанное Швабом и Маллере, это эквивалентно нишевое сходство с «Майн Кампф». Только Гитлер расписал программу переустройства не всего мира, но Европы, по крайней мере, здесь же расписана программа изменения не только всего мира, но изменение человека. Потому что, как сказал Шваб, о четвертой промышленной революции, это не изменение мира, который вокруг нас, это изменение мира самого человека путем генномодифицированных средств.

Так вот, я думаю, что, когда эти ребята запускали процесс, они отдавали себе отчет в том, что могут быть здесь серьезные проблемы. И Шваб написал об опасностях на пути этого великого обнуления. Одна из опасностей – то, что этот процесс может растянуться. Так оно и вышло. Второе – это если одна из крупных трех стран выйдут из него, то есть США, Китай или Россия. И третье – это массовое сопротивление. Честно говоря, я не верил в то, что на Западе будет такое сопротивление всем этим процессам. Я не ожидал, что будут «конвои свободы» в Канаде, в Америке. Я полагал, что западный человек уже давно превратился в терпилу, в лоха, которым можно манипулировать.

Но вот все эти события вместе: замедленный темп вакцинации; то, что Китай и Россия не бегут вприпрыжку в этом процессе; то, что идет резкое сопротивление всему этому процессу, — все это заставляет этих людей прибегать к каким-то другим средствам. Потому что, если они отступят, они проиграют той части мировой верхушки, одним из клерков которой является Трамп. И в этой ситуации им нужно что-то другое. Например, война, которая может спровоцировать голод. А голод – это сокращение потребления, ужесточение контроля.

И поэтому я думаю, что они постараются выжать из военной операции России на Украине максимум. Они постараются, чтобы она затянулась максимально. Отсюда помощь оружием. Это такая полифункциональная вещь. Они ослабляют Россию, они создают заслон между Россией и Китаем – с одной стороны, и Евросоюзом – с другой. Причем делается это руками атлантических верхушек самого Евросоюза. Идет очень серьезная игра. Удивительным образом вроде бы локальная военная операция России на Украине может решить судьбу на ближайшие 15-20 лет. И может, с одной стороны, ускорить процесс обнуления, а с другой стороны, вообще его поломать его к хренам.

— Вы заговорили про голод, я хотел заметить, что Россия с Украиной контролируют примерно 25 % мирового экспорта пшеницы и примерно 96 % мирового экспорта подсолнечного масла.

— Вот они постараются затянуть конфликт, чтобы сорвать посевную.

— Там есть еще один аспект, который пока не случился, но я так понимаю, что это один из сценариев. Если все будет раскручиваться по жесткачу, как у нас теперь говорят, и Россия дернет стоп-кран, перекроет газовую трубу, а еще перекроет поставку удобрений, которых тоже гигантское количество идет в Европу, собственно, это ваш прогноз по голоду уже и на европейском континенте. Правда, если туда перекинется.

— По поводу удобрений. Дело в том, что последние полгода фирмы, которые производят удобрения, резко подняли цены на удобрения. И от этого выигрывают крупные агрохолдинги, но проигрывает мелкий и средний агробизнес, фермеры проигрывают. И это, действительно, становится фактором резкого вздорожания на продовольствие, что является, кстати, одной из составляющих великого обнуления. Потому что качественное продовольствие должно остаться для 15-20 верхних процентов. Остальным мясо из кузнечиков, червячков и из 3D.

— Такая массовая реакция Европы, прежде всего, на конфликт на Украине – это продукт такой искусственной медиа-манипуляции? Или, действительно, это следствие двухлетнего сидения в пандемии? Чего так европейцы за Украину впряглись? Им чего до той Украины?

— До Украины им вообще ничего. Им до России чего. Для меня очень показательной была фраза, которую сказала несколько лет назад Урсула фон дер Ляйен, эта женщина с лицом коммунальной скандалистки. Она выбрала день – 22 июня, сказала, что с Россией нужно разговаривать с позиции силы. Она не случайно выбрала 22 июня. Вы правы, когда говорите, что два года сидения. Но дело в том, что планы Евросоюза по поводу Украины складывались давно. И Украину последние тридцать лет готовили как анти-Россию. Я думаю, что в основе этого лежит стремление взять реванш.

— Андрей Ильич, будущее. С вашей точки зрения, в этом хаосе, в этом противостоянии, которое может иметь и более ужасные последствия, вот те, кого мы называем англосаксы, они существуют вообще? Они субъектны? Они могут выиграть или нет?

— Англосаксами мы называем англоамериканцев, вы имеете в виду?

— Нет. Я уточню тогда. Это же такая тема, которая появилась, наверное, последние месяца два. Тут многие стали выстраивать конспирологические версии о том, что Америка тоже состарилась, как и старая Европа. А Британия, наоборот, обрела вторую молодость. И вот за все нитки сейчас в Евразии дергают англичане. Они всех стравливают, они разжигают этот пожар войны. И хотят угробить Германию, которая будет первая пострадавшая в результате этого конфликта.

— Нет, это не так. Дело в том, что в свое время еще Родс поставил задачу вернуть Соединенным Штатам некую глобальную британскую империю. Но история пошла совершенно по-другому. Синхронными ударами, не сговариваясь, но, понимая, что делает партнер, Советский Союз и Соединенные Штаты в 1956 году нанесли смертельный удар Британской империи, после чего у британцев было два варианта. Либо тихо умереть совсем, либо создавать невидимую финансовую империю. Когда мы говорим о Соединенных Штатах и Великобритании, мы должны понимать, что, помимо того, что есть два государства – Соединенные Штаты и Великобритания – есть кланы англо-американские и американо-английские, у которых есть свои интересы. Причем, часть американского истэблишмента ориентировано на британские кланы и часть британского на американские. Это очень такая сложная переплетенная связь. Кроме того, путает эту ситуацию еще вот что. Разные кланы, кланы с разных сторон представлены в одних и тех же структурах. То есть, они совпадают, как круги Эйлера, где-то они борются друг с другом, а где-то они противостоят. Кстати, то же самое было ведь и по государственной линии. Лейбористское правительство Великобритании после второй мировой войны, чтобы немножечко притормозить американцев, британцы продали нам замечательные и лучшие на тот момент в мире авиадвигатели и в небе Кореи советские летчики сбивали американцев именно используя эти двигатели. В это же время, в начале 50-х годов, американская разведка и советская разведка снабжали малайских повстанцев – а это в основном были этнические китайцы – в борьбе против Британской империи. То есть, здесь все очень тесно завязано. Британцы действительно очень активно поднимались все эти последние 40-50 лет. Они действительно преуспели во многом. Но сказать, что британцы крутят-вертят всем – это очень большое преувеличение. В мире есть несколько группировок, связанных между собой по принципу кругов Эйлера. В чем-то они вместе работают, в чем-то они борются друг с другом.

Что касается Германии, то Германия – это вообще не субъект, это протекторат Соединенных Штатов, прежде всего. Но есть различные немецкие кланы – прусаки, баварцы. Есть абсолютно пробританские кланы. То есть, картина этих взаимодействий значительно сложнее. Но если говорить о Европе, забыв о британцах, то здесь, безусловно, есть стремление превратить… Евросоюз не является политическим субъектом. В истории было несколько попыток создать Евросоюз. Последняя попытка, которая почти удалась, это попытка Гитлера. Гитлеровский Евросоюз. И воевал Советский Союз не просто с Третьим рейхом, а с гитлеровским Евросоюзом. И в свое время Мельник-Боткин, шеф спецслужб Франции, при Де Голе, какой-то период он был, он как-то в одном из своих последних интервью, когда он уже был на пенсии, он сказал, обращаясь к русским – вы не заблуждайтесь, французы никогда вам не простят того, что вы разбили Наполеона 200 лет назад. Я глубоко убежден, что Евросоюз в целом, а не только немцы, никогда не простят России, что мы разбили Гитлера. Потому что вся Европа легла под Гитлера и единственный, кто может сказать, что мы стояли плечом к плечу с русскими в этой борьбе, это сербы. Остальные все легли под Гитлера. А мы этого Гитлера победили. Евросоюз нам этого никогда не простит.

И есть еще один момент. Федор Иванович Тютчев когда-то сказал – с появлением империи Великого Петра империя Карла Великого в Европе невозможна. То есть, возникла Российская империя и поэтому объединение Европы в духе Карла Первого невозможно. Он оказался абсолютно прав. Обратите внимание, когда Евросоюз окончательно встал на ноги? Как только был разрушен Советский Союз. То есть, поднимающаяся Россия и опускающийся Евросоюз – это сообщающиеся сосуды. И в Евросоюзе это прекрасно понимают. Тем более, что по целому ряду причин Евросоюз этот трещит по швам. Поэтому вот это неприятие России у этих людей, оно носит глубоко эшелонированный исторический характер. Не у всех, но у элит – точно.

— А в таком случае объясните мне. Ненависть объединенной Европы к России, я понял, она системная, она вековая и в общем это нужно принять, как данность. Но в таком случае, по идее, англоамериканцы должны ну хотя бы ситуативно нашими союзниками выступать. А англичане выступают просто как Чапаев – впереди на лихом коне!

— И да, и нет. Обратите внимание, что очень часто мы вместе с Англией воевали и против Наполеона, и против Гитлера. Некоторые даже говорят – это было потому, что Россия была криптоколонией Великобритании. Это глупость. На самом деле, Великобритания и Россия, как бы она ни называлась, это два фланговых государства. И они оба была заинтересованы в том, чтобы не было сильного европейского центра, будь то Германия или Франция. Поэтому вместе ломали Наполеона, вместе ломали Вильгельма, вместе ломали Гитлера. Но как только эти периоды заканчивались, Россия автоматически становилась врагом британцев. И вот сейчас у британцев очень интересное переплетение. Британцы, создавая свою невидимую финансовую империю, ну, у них есть несколько площадок. Одна – это Южный Китай, одна – это Ближний Восток и они очень активно хотят влезть в Закавказье с помощью Турции. Ну, в Среднюю Азию им будет очень трудно влезть, там Китай и Турция играют в свои игры. Ну, и, естественно, Восточная Европа. И вот здесь они сталкиваются и с Евросоюзом, и с американцами. Недели две назад я высказал такое предположение, что американцы, которым вовсе не интересен слишком сильный подъем вот этой невидимой Британской финансовой империи, они вполне могут проделать с британцами то же, что они проделали с ними в 1956 году во время Суэцкого кризиса. Дело в том, что американцы создали тогда у британцев полное впечатление, что они их поддержат в случае кризиса. Но как только Хрущев пообещал, что будет две дивизии добровольцев и что у Советского Союза тоже есть ядерное оружие, и когда британцы побежали за помощью к Эйзенхауэру, американцы им холодно ответили, что они не поддерживают колониальные империи. И вот если сейчас на Украине получится то, что задумано Россией, то это абсолютно ломает британский план создания блока Польша-Украина-Турция-Великобритания. Потому что Украина вылетает из этого пула. И это ломает британскую игру. Кто выигрывает? Выигрывают американцы.

— Выигрывают американцы. А Европе вы совсем континентально отказываете в субъектности. То есть, они в любом случае пострадают, вот как бы этот конфликт ни шел?

— Да. Они в любом случае пострадают. Потому что это не политический субъект. Вообще в Европе есть единственная страна, у которой есть намек на политическую субъектность. Это Франция, у которой есть атомные станции и ядерное оружие. Но Франция с ее огромным массивом не белого населения, это страна, которая очень легко манипулируема. Так что в этом отношении Европа про всякие скандинавии и прочие структуры я не говорю, но это не значит, что европейские финансово-аристократические кланы не играют большой роли в большой политике. Это значит, что Евросоюз не играет и отдельные европейские страны. А вот кланы играют вполне. У нас зациклились совершенно идиотически на абсолютно ну не безобидной, конечно, структуре — безобидных структур там не бывает – но структуре такой странной – Бильдербергский клуб. Но есть, например, структура, которая у нас ничего не пишет – например, это «Клуб островов». «Клуб островов» – это закрытая структура, ею всегда командует один английский лорд и всегда герцог Лихтенштейнский. Ну, вообще нужно сказать, что у герцогов Лихтенштейнских, у них совершенно особое положение в европейской аристократии, намного круче, чем у семьи Гримальди и у герцогов Люксембургских. Ну, кроме этого есть еще и другие структуры. То есть, когда мы говорим о европейской несубъектности, это несубъектность на уровне государств и на уровне Евросоюза. Но есть субъекты в виде закрытых наднациональных структур. И вот у них есть своя игра.

— Это часть мирового правительства, я извиняюсь? Я не иронизирую, это прямой вопрос.

— Сергей Александрович, никакого мирового правительства быть не может, потому что мир слишком сложен, чтобы им управлять из одного-единого центра. Есть различные группы.

— Я понимаю. Сетевая структура. Несколько центров.

— Да, совершенно верно. Есть различные структуры, у них есть свои отношения, которые тянутся, многие проблемы тянутся, они накладываются на нынешнюю ситуацию, но многие проблемы тянутся из такой древности, что такому обычному человеку покажется сумасшествием каких-то экспертов, которые вдруг скажут, что очень многие противоречия внутри, скажем, европейской аристократии – это противоречия между потомками Каролингов и Меровингов.

Люди скажут: да какое это имеет значение? Для этих людей это имеет значение. Потому что эти люди думают веками. И для них проблема крови и проблема уничтожения Меровингов Каролингами и Римским Папой – это то, что было вчера. Это оскорбление.

— А вот тут мы с вами выходим на другую державу, укорененную в тысячелетиях, — на Китай, который из ваших рассуждений выпадает. А где Китай?

— Он не выпадает. Мы сейчас говорили с вами о Европе и Америке. Китай играет свою игру. Я никогда не был сторонником той точки зрения, что Китай будет глобальным лидером в XXI век. У Китая есть масса ограничителей. И главный ограничитель Китая заключается в следующем, на мой взгляд. Чем больше у Китая экономические успехи, тем острее социальные и политические проблемы. Китай, по разным оценкам, это 9-12 региональных кланов. И Китай не гарантирован от того, что в случае очень сильного экономического успеха, скажем, южной части, которая завязана, кстати, на британцев еще со времен Первой и Второй опиумных войн, завязана именно на британцев, а не американцев, — с Китаем вообще все не так просто и не так ясно, как это кажется на первый взгляд.

Все эти разговоры о том, что Китай будет лидером в XXI веке номер один, мне напоминают разговоры начала ХХ века о том, что еще двадцать лет, и Россия всех задавит. Россия, действительно, экономически развивалась бурно, но это бурное развитие сломало России социальный хребет. Если помните, были такие разговоры о Японии в 70-е годы, что Япония в ближайшие двадцать лет… Японию Соединенные Штаты в 90-е годы вырубили по принципу каратэ – с одного удара. И Япония так и осталась.

Не случайно, кстати, Шваб в своей книге заметил, что все страны должны будут сократить потребление, снизить экономический рост. И для наименее развитых стран это будет патагонизация, то есть наименее развитая часть Аргентины. А вот для наиболее развитых стран это будет японификация, то есть то состояние, в котором Япония оказалась в 90-е годы.

Ни Япония, ни Россия не стали лидерами так, как это казалось прогнозистам. И то же самое у Китая. Чем дальше, тем больше проблем будет у Китая. Я не уверен, что Китай с ними справится. Я думаю, что Китай может при активной внешней политике, при решении проблемы Тайваня, при хороших отношениях с Россией, он может выковать себе свою зону в Азии и сделать то, что не получилось у японцев. Если помните, у японцев была такая концепция – великая азиатская сфера сопроцветания. Вот Китай может попытаться это сделать. Но для этого ему нужен российский тыл и постоянное напряжение в отношениях с Соединенными Штатами.

— Оно абсолютно неизбежно. Некоторые утверждают, что участие Соединенных Штатов во второй мировой войне это была именно война с Японией за то, что называется Pacific region. Это никакая не защита демократии и толерантности. Плевать они хотели и на Гитлера, и на всех остальных.

— Конечно.

— Отсюда вопрос. Очевидным образом следующим шагом является превращение Китая в ту самую императорскую Японию, которая претендует на весь Pacific region. Так ведь? По этой логике Россия и Европа находятся где-то на периферии.

— Да. Если только одна вещь. Если только Китай не развалится на части. В этом году будет очередной съезд компартии Китая. Один вариант развития – Си Цзиньпин побеждает своих оппонентов, так называемых «комсомольцев». Второй вариант – он не побеждает. И вот здесь уже начинаются совсем другие игры.

Сейчас говорят о многополярном мире. Мир еще не стал многополярным до конца, но он уже в него превращается. Мир входит в зону беспорядка, где очень трудно прогнозировать. Из игры в теннис мир превращается в игру в сквош. А из шахмат – в игру го. И здесь, с одной стороны, это очень интересные расклады, которые будут очень быстро меняться. Причем в такой беспорядочной ситуации, она характерна тем, что здесь небольшие причины могут порождать большие следствия. Поэтому нужно очень внимательно следить даже за небольшими подвижками. В ситуации равновесия весов достаточно бабочке сесть на одну чашу, и все пойдет в другую сторону. Здесь резко возрастает роль не то что случайности, я бы сказал – роль событийности.

— Хотел бы обратить ваше внимание на новости, которые все проигнорировали. Болсонару демонстративно приехал в Москву и демонстративно отказался поддержать санкции. А сегодня то же самое сделала Мексика – вообще протекторат Соединенных Штатов. Это о чем говорит? Это может быть той самой бабочкой?

— Я думаю, что пока это не может быть той самой бабочкой. Что касается Мексики, конечно, она в большей степени существует как государство, чем Колумбия, но государство Мексика – это совокупность наркокартелей. Если Колумбия – это два больших наркокартеля и правительство, то Мексика – это несколько другое. С Бразилией ситуация посложнее. Но и Мексика, и Бразилия решают свои проблемы. Им как раз очень выгодна ситуация такого глобального беспорядка, такой глобальной мутной водички, где можно будет половить рыбку.

— Влияние Соединенных Штатов в той же Мексике и Бразилии колоссальное. У меня возникла мысль, что не обошлось тут без эмиссаров Байдена. Может, это какая-то часть игры?

— Может быть. Дело в том, что мировая власть сконструирована настолько хитро. Здесь могут быть всякие ходы. Но может быть и совершенно… Болсонару – человек очень эмоциональный, у него бывают всплески. Однажды мы с Леонидом Владимировичем Шебаршиным беседовали, и он мне говорит, что не надо видеть в любой акции злой умысел, это может быть элементарная глупость. На что я ему сказал: дело в том, что глупость – это лучшая форма, в которую можно спрятать злой умысел. Может быть и так, и так. Вы, может быть, вполне правы, что это какая-то часть игры. А может, это и не игра.

— У нас остается еще один амбициозный игрок, который себя пока не проявил, это Турция, товарищ Эрдоган. Он вообще субъектен, он самостоятелен? Или он пешка в руках Лондона?

— Как региональный игрок он субъектен. Что касается игр у нас в Закавказье, в Средней Азии отчасти, безусловно, он часть британского плана. Точнее, даже британско-американского. И у американцев, и у британцев есть такая милая привычка, если они где-то собираются гадость какую-то сделать, то начинают продвигать людей, которые связаны с этими регионами – непосредственно или косвенно. Например, когда решили ломать социалистический лагерь через Польшу, сразу появился Збигнев Бжезинский, появился поляк в качестве Папы Римского. И появилось много католиков, включая Кейси – шефа ЦРУ, в администрации Рейгана. То же самое было с Тенетом и ЦРУ, когда ломали Сербию, используя Албанию.

Я хочу напомнить, кто были в последнее время шефини ЦРУ, правда, ее уже сменили, но это человек, который работал в Турции, Азербайджану. И Мур, который возглавляет МИ-6, это бывший специалист по Турции, который собирает турецкие ковры, который болеет за турецкие клубы, который говорит, что он друг Эрдогана. И вот, когда этих людей назначили в ЦРУ и в МИ-6, мне стало совершенно понятно, что удар будет наноситься в Закавказье, по линии Азербайджан – Карабах.

Безусловно, Эрдоган будет стараться играть в свою игру, но он включен и в более широкий проект. Помните, у «Наутилуса» был такой принцип – подвижное в подвижном. Эрдоган – это подвижный элемент в подвижном британском проекте. Кстати, это не значит, что в какой-то момент интересы Эрдогана не могут прийти в противоречие с британскими интересами. Могут вполне. Но пока Эрдоган им очень нужен.

— А чем же можно объяснить практически самоубийство «Бритиш Петролеум», которая, выйдя из капитала «Роснефти», напомню, у них 19 с лишним процентов, просто перестает быть большим игроком на энергетическом рынке?

— Для меня это загадка. Может быть, в ближайшее время станет понятно, в чем здесь фокус.

— Французы останутся в российской энергетике?

— А вот это лишний раз говорит о том, что современный мир… Когда мы говорим о противоречиях в современном мире, мы почему-то зациклены на проблемах государств. Мы не думаем, что есть транснациональные корпорации, у которых свои интересы, есть закрытые структуры, есть кланы. И, кроме того, ведь что такое глубинная власть? Это более точный термин, чем глубинное государство в современном мире. Глубинная власть – это и есть форма взаимодействия государства и закрытых наднациональных структур. Причем глубинная власть возникает практически одновременно с государством и закрытыми наднациональными структурами. Поэтому, когда мы изучаем современный мир, мы должны в четыре глаза смотреть государства, закрытые структуры, транснациональные корпорации и глубинную власть.

Кроме того, в этой системе часто автономную роль играют спецслужбы и криминальные синдикаты. То есть нынешняя мировая фаза борьбы за власть, информацию и ресурсы – это фантастически интересный мир, где много игроков. И каждый раз бросаешь кубики – совершенно разный расклад.

Андрей Фурсов: Война на Украине и её последствия для всего мира

Похожие статьи: