Авигдор Либерман - Особое мнение (27.01.2015)

28 января 2015 - VipVideoClub.ru

Авигдор Либерман: Вы знаете, мы всегда занимаем определенную линию, которая соответствует нашему пониманию действительности и нашим интересам. И я считаю, что здравый смысл должен быть главным критерием формирования внешнеполитической линии. Это не первый раз.

Я помню, когда было реальное давление, скажем, на нас - признать Косово. Мы его не признали. Несмотря на то, что Конди Райс приезжала лично, разговаривала. Я считаю, что позиция тогда была абсолютно ошибочной…

А.Либерман― По признанию Косово. И, кстати, другие государства Запада, каждое в соответствии со своими интересами, например, Испания, Греция Кипр так Кипр так и не признали, поскольку, в каждого есть свои проблемы. Такое дробление устоявшегося мирового сообщества на множество мелких стран, когда по требованию любого национального меньшинства можно раскалывать, дробить - не думаю, что это правильных подход. Ну, и в случае с Россией мы занимаем свой, соответствующий нашему мировоззрению, подход. Мы делаем это открыто, ничего не скрываем, делаем это абсолютно прозрачно для всех наших партнеров. И надеемся, что все будут уважать нашу позицию.

А.Венедиктов― Но вы не признали присоединение Крыма к России.

А.Либерман― Нет, мы не признали. И, конечно, я говорю еще раз: мы не должны как бы только учитывать другие интересы, а прежде всего свои, и мы внимательно отслеживаем ситуацию, и пока вроде такого намерения признать Крым у нас нет.

А.Венедиктов― Тем не менее, все-таки вопрос про санкции, господин министр. Мы видим, что не только западный мир, но и восточный – Япония, Австралия – если так можно говорить, присоединились к санкциям. Вы считаете это непродуктивным? В чем позиция Израиля?

А.Либерман― Позиция Израиля - никому не навязывать своего мнения. Мы не хотим, чтобы нам навязывали что-то чужое мнение. Поэтому это наша позиция, мы ведем взвешенную политику, взвешенные отношения и стараемся быть очень логичными и ориентироваться только на здравый смысл, не на давление, ни какие-то там интересы или какие-то поучения.

А.Венедиктов― А в чем здравый смысл для Израиля в этом конфликте России с западным миром.

А.Либерман― Знаете, я не считаю, что конфликт в наших интересах и интересах, вообще, мирового сообщества. Я думаю, что реально нужно сосредоточиться на самом большом вызове современного мира – это террор. И сегодняшняя ситуация, к сожалению, слишком напоминает 30-е годы, когда пытались сколотить антигитлеровскую коалицию. К сожалению, каждый играл свою личную игру, и одни подписали Мюнхенские соглашения, другие пакт Молотова Риббентропа. В конце концов, все заплатили очень высокую цену. Именно сегодня, в день памяти холокоста, я думаю, стоит вспомнит. И понятно, что основной проблемой является сегодня не новая версия холодной войны, а обуздать террор, противостоять террору. Мы видели примеры удачного такого сотрудничества, скажем, в Сирии между Россией и США по уничтожению химического оружия. Я считаю, конечно, этот удачный пример можно применить куда более эффективно в отношении борьбы с террором.

А.Венедиктов― И к иранской ядерной проблеме?

А.Либерман― Ну, к иранской ядерной проблеме… наш подход отличается от «пятерки» этой, «пять плюс один», от этого формата, которые ведут переговоры с Ираном. Как раз там, мне кажется, что позиции, к сожалению, и России и США очень схожи…

А.Венедиктов― И вы недовольные этим?

А.Либерман― То, что мы сегодня наблюдаем, это отнюдь не та модель, которая нас устраивает. То есть у нас уже есть опыт Северной Кори очень неудачный. А с другой стороны, есть модель сирийская. И мы говорим: почему не применить ту же сирийскую модель в отношении Ирана? В чем заключалась Сирийская модель. Все химические агрегаты, препараты, все химическое оружие было вывезено за пределы Сирии и было уничтожено. Точно так же, как было уничтожена вся инфраструктура производства химического оружия. То, что сегодня происходит в Иране – им оставляют… Торгуется только количество центрифуг: 6 тысяч, 8 тысяч, 9 тысяч. Оставляют обогащенный уран внутри Ирана. И практически Иран становится такой, пороговой страной, которая в любой момент, когда захочет, начнет форсировать производство ядерной бомбы. Мы считаем, что это очень ошибочный подход, как и в примере с Северной Корее, поэтому мы настаиваем на сирийской модели.

А.Венедиктов― И что вам ответил Сергей Викторович Лавров?

А.Либерман― Смотрите, к сожалению, вся эта группа государств «пять плюс один» идет по другому пути. И мы внимательно отслеживаем. С нашей точки зрения все возможности открыты, все опции на столе. И будем действовать в соответствии с собственными интересами.

А.Венедиктов― В этой связи важен вопрос вот еще какой: о военное-техническом сотрудничестве с Россией. Еще несколько лет тому назад обсуждались вопросы беспилотников, поставки и так далее. Сейчас эта история сжата?

А.Либерман― Вы знаете, у нас, в общем-то, всегда военно-техническое сотрудничество было на минимальном уровне…

А.Венедиктов― Ну, по-разному.

А.Либерман― В общем-то, на минимальном уровне. И мы сосредоточились на определенных приоритетных тема, как сельское хозяйство, водные ресурсы и много другое. И в общем, торговые отношения с Россией очень хорошие. Туризм очень стабилен, очень высок. Сегодня мы работаем над проектом создания зоны свободной торговли.

А.Венедиктов― Я хотел вас об этом спросить. Каков результат переговоров с господином Дворковичем?

А.Либерман― Мы очень хорошо двигаемся. Я думаю, мы будем второй страной в мире после Вьетнама, который подпишет соглашение о зоне свободной торговли с Таможенным союзом. И в этом плане все двигается тоже.

А.Венедиктов― Какой-нибудь календарь приблизительно?

А.Либерман― Я думаю, что в апреле мы как бы подчистим все эти вопросы, которые открыты и с апреля начнем форсировать уже реальные соглашения, обсуждать параграфы соглашений.

А.Венедиктов― Я просто не знаю, Израиль имеет подобные соглашения Евросоюзом?

А.Либерман― Конечно.

А.Венедиктов― То есть вы будете иметь и там и там.

А.Либерман― Да. Мы хотим точно то же соглашение, что мы подписали в свое время с Евросоюзом, зеркально подписать и с Таможенным союзом.

А.Венедиктов― Это не помешает, как это помешало Украине?

А.Либерман― Вы знаете, мы не считаем, что нужно противопоставлять все равно одних другим. Все мировое сообщество от этого только теряет. Мы стараемся быть открытыми для всех, прозрачными и не делаем секрета из своей внешнеполитической линии.

А.Венедиктов― Напомню, в прямом эфире министр иностранных дел Израиля Авигдор Либерман. Я напомню, что вы можете задавать свои вопросы. Телефон для sms: +7 (985) 970 45 45, аккаунт vyzvon в Твиттере. Вот как раз через Твиттер – такие технологии – Виталий Авилов спрашивает: «Палестина – это «израильский Донбасс»?»

А.Либерман― Ну, это полное непонимание вопроса. Нужно понять, что… Имеется, наверное, в виду палестинское государство…

А.Венедиктов― Ну, наверное, Палестинское государство.

А.Либерман― Пушкин, наверное, когда писал о палестинах, имел в виду что-то другое…

А.Венедиктов― Нет-нет, имеется в виду, очевидно… Виталий так спрашивает.

А.Либерман― Наш конфликт он не с палестинцами. Нет такого понятия, с моей точки зрения «израильско-палестинский конфликт». И одна из стратегических ошибок, что диагноз был поставлен все годы неправильно: говорили об израильско-палестинском конфликте. Есть конфликт между евреями и арабами. Он возник в начале 20-го века, когда первые поселенцы в основном из бывшей Российской империи прибыли в тогдашнюю Палестину. Тогда не было такого термина палестинское государство или палестинский народ. Но трения сразу начались. Это продолжалось до Дня независимости, когда вторглись арабские страны, армии арабский стран в Израиль. Не палестинские армии, именно армии Арака, Египта, Иордании и прочие. И основная проблема наша – это именно конфликт еврейско-арабский, у которого есть три компоненты, три составляющих: арабские государства, израильские арабы и палестинцы.

И нужно решать эту проблему в комплексе. Когда, с моей точки зрения, для нас главный интерес представляет в полнообъемные дипломатические отношения с умеренными арабскими государствами, как, например, Саудовская Аравия, Эмираты, Кувейт и прочие. У нас уже есть дипотношения с Египтом, Иорданией. Если мы добавим еще этот ряд умеренных арабских государств, я думаю, что это послужит формированию совершенно нового Ближнего Востока. То есть наши технологии, наши знания плюс их финансовые ресурсы, с одной стороны; наш опыт в борьбе с террором, наши разведданные – все это вместе, в комплексе создает совершенно другую ситуацию. И опять-таки арабские страны могут повлиять на группы неприсоединившихся государств, которые для нас являются основной проблемой на международной арене. Тут как бы вин-вин ситуэйшен: все от этого только выигрывают. Но, повторяю еще раз, это должно было решение комплексное, в едином пакете. Надеюсь, что эта идея регионального всеобъемлющего урегулирования - я занимался этим весь последний код, к сожалению, выборы это прервали - и надеюсь, сразу после выборов продолжить эту работу.

А.Венедиктов― Авигдор Либерман, министр иностранных дел в прямом эфире "Эха Москвы". Знаете, есть вопрос сегодня. Парламент другой страны, Украины – рада имеется в виду – признал эти новые образования – Луганскую и Донецкую народную республику – террористическими организациями. Вот правы они, неправы – другой разговор. Как говорить с теми, кого ты считаешь террористом? Как Израиль решает эту проблему. При этом есть некие образования, есть некие лидеры, есть некие вооруженные отряды, есть некие переговорщики. Как здесь быть?

А.Либерман― Сморите, я не считаю, что мы вправе давать советы России, Украине. Они большие ребята, они не просили нас о помощи. Им не нужны переводчики, им не нужны посредники. Вместе с тем нагнетание риторики тоже не способствует решению проблемы. Я думаю, это и наш интерес и интерес всего мирового сообщества. Чем скорее, тем лучше – решить эту проблему. В Израиле тоже люди живут не чужие. Есть большая община выходцев из России, выходцев из Украины. У меня лично, как и у всех других, множество друзей в Москве, в Киеве. Ситуация крайне неприятная и непонятная.

А.Венедиктов― Непонятная, господин министр?

А.Либерман― Она непонятная. Я не могу понять, почему два государства, которые имеют столько много общего в своей истории, столько много общих корней, менталитета; люди, которые годами столетиями жили бок о бок, почему они должны воевать, а не договариваться? Когда говорят: евреи, арабы – там, может быть, много слишком разного: религия, менталитет, культура. Тут как отделить? Киевская Русь, Чернигов, Полтава – это все часть общей истории. Для нас это действительно является непонятным.

А.Венедиктов― Вот смотрите, я возвращаюсь к вопросу и переверну его – про «израильский Донбасс» - Виталия – можно ли сказать, что сейчас Донбасс превращается в Палестину для Украины, нет?

А.Либерман― Я не думаю. Понимаете, это совершенно две разные проблемы. Все счастливые люди счастливы одинаково, все несчастные – по-разному. И все мировые проблемы, они совершенно другой носят характер, другие корни, имеют другой фон. И поэтому проводить какие-то аналогии между Донбассом и палестинцами – я не вижу никаких параллелей.

А.Венедиктов― Вы сказали, что Израиль не готов стать посредником между Украиной и Россией – это понятно. Но в любом случае вы же наверняка обсуждаете это и с российскими политиками, с украинскими политиками, с политиками других стран.

А.Либерман― Абсолютно открыто.

А.Венедиктов― И чего?

А.Либерман― Я говорю: мы надеемся на скорейшее решение. Я считаю, что это будет способствовать консолидации всех адекватных, трезвых сил в мировом сообществе, поскольку с другой стороны все боевики из «Исламского государства», Аль-Каида, Джабат аль-Нусра, ХАМАС, Хезболла - их трудно назвать адекватными. Они исповедуют совершенно другие ценности. И, когда мы из-за внутренних каких-то разногласий не можем обуздать эту основную угрозу современному миру, я считаю, что мы повторяем ту же ошибку накануне 1 сентября 39-го года. Посмотрите, что было. Уже были и здание «близнецов» в Нью-Йорке, и взрывы в метро, в Москве, и в Мадриде, и в Лондоне, последние события во Франции. Мы видим тысячи людей с европейскими паспортами, с российскими паспортами, которые вступают в ряды этих самых боевиков, исламистов, а мы продолжаем тут вести какие-то споры, которые, с моей точки зрения, давно уже можно было решить.

А.Венедиктов― В этой связи – я, может быть, к этому еще вернусь, но перед новостями у нас есть две с половиной минуты – скажите мне, пожалуйста, про ваше отношение к истории с карикатурами. Не к истории с расстрелом – это террористы, чего тут? – понятно, - а история с тем, что называется «оскорблением религиозных чувств», с возмущением части общества вплоть до оружия. Какая ваша позиция?

А.Либерман― Вы знаете, скажем, в этом же самом еженедельнике было куда больше карикатур на Моисея и на иудаизм, чем на какие-то исламские реликвии. Вместе с тем, конечно, то, что произошло, недопустимо. И у нас было тоже много претензий к тем же самым карикатуристом. Они были отнюдь не большими поклонниками Израиля, даже наоборот.

А.Венедиктов― А правильно я помню, что иудаизм тоже запрещает изображение?

А.Либерман― Ну, смотрите, в Израиле вы можете в любой газете израильской найти десятки карикатур каждый день. Согласны, не согласны, я не считаю, что именно высмеивать какие-то реликвии, какие-то святыни чужих религий это соответствует моим взглядам, моему подходу. Неважно, ты можешь быть буддистом, ты можешь быть католиком, православным, иудеем. У каждого право на свою веру, на свое видение, на свои ценности. Высмеивать – это далеко не самый лучший подход. Вместе с тем отношение к тому, что прямые угрозы, убийство, шантаж – это недопустимо, нельзя это оправдать никакими карикатурами.

А.Венедиктов― Я, почему вас спросил про это – не очень собирался – вы говорите о том, что огромное число людей с европейскими паспортами и с российскими паспортами теперь находятся в рядах…

А.Либерман― Всех стран СНГ, кстати.

А.Венедиктов― Всех стран СНГ, да?

А.Либерман― Там достаточно и грузинских паспортов и российских и так далее…

А.Венедиктов― И что с этим делать?

А.Либерман― Во-первых, нужно бороться действительно с этой промывкой мозгов, радикализмом. Вы знаете, к сожалению, прогресс в 21-м веке принес не только облегчение, не только больше справедливости, но и наоборот, помогает мобилизовать людей, по разным причинам примкнувшим, к этим самым радикалам. Сегодня основная мобилизация идет через интернет, через сайты. Конечно, нужно очень четко отслеживать и вести бескомпромиссную борьбу с этим террором, с промывкой мозгов, и тут не может быть двойных стандартов.

А.Венедиктов― Я напоминаю, в прямом эфире "Эха Москвы" и компании RTVi министр иностранных дел Израиля Авигдор Либерман. Через пять минут мы снова в студии, не уходите.

НОВОСТИ

А.Венедиктов – 17―34 в Москве, и у нас в прямом эфире министр иностранных дел Израиля Авигдор Либерман. Я перехожу к вашим вопросам. Напомню телефон для sms: +7 (985) 970 45 45, не забывайте подписываться. Владимир из Нижегородской области спрашивает, отчего угроза больше от «Исламского государства» или и от палестинцев? Я думаю, имеет в виду ХАМАС в первую очередь.

А.Либерман― Палестинцы отнюдь не однородная масса. Там есть и ХАМАС и Джихад, и я не вижу большой разницы. Они только меняют названия, но по роду, по характеру и Джихад и ХАМАС и Аль-Каида и Джабат аль-Нусра, и Хезболла и «Исламское государство» - все одно и то же.

А.Венедиктов― Все одно и то же?

А.Либерман― Они только соревнуются, кто более радикальный, кто более экстремистски не просто настроен, но еще и способен совершать более жестокие преступления, и в этом, наверное, самая большая конкуренция между ними всеми.

А.Венедиктов― В этой связи был вопрос: почему вы называете Саудовскую Аравию умеренным режимом?

А.Либерман― Вы знаете, в Саудовской Аравии есть, безусловно, комплекс Саввы Морозова, но вместе с тем, я думаю, что Саудовская Аравия, она как бы является наиболее адекватным государством сегодня в арабском мире, который четко понимает, что основная угроза исходит не от сионизма, не от Израиля, не от евреев, а от Ирана, от «Исламского государства», от Аль-Каиды, от «Мусульманских братьев». Мы видим, что и Египет и Саудовская Аравия, и Эмираты заняли активную жесткую позицию в отношении «Мусульманских братьев», от которых, впрочем, произошли все остальные организации, они просто производные: и Аль-Каида, и ХАМАС – все это производные «Мусульманских братьев».

А.Венедиктов― Вы знаете, в интернете был вопрос от человека с никомНиколай.П. Я надеюсь, что это Николай Патрушев, потому что вопрос был: «Поднимали ли вы в разговоре с господином Лавровым вопрос о возможных поставках С-300 Ирану, который вроде бы сейчас разморожен?».

А.Либерман― Мы считаем, насколько нам известно, позиция России не изменилась, и вроде ничего другого нам не известно.

А.Венедиктов― Но вы поднимали этот вопрос с Лавровым?

А.Либерман― Не все нужно обсуждать в прессе.

А.Венедиктов― Я не спрашиваю – как, это вопрос сам вопрос…

А.Либерман― Не нужно все обсуждать в прессе. По нашим сведениями никакого изменения в российской позиции по этому вопросу нет.

А.Венедиктов― Можно ли сказать о том, что моя страна не поставляет вне эмбарго вооружение тем, на кого наложено эмбарго Советом безопасности?

А.Либерман― Нам об этом тоже ничего не известно, и, конечно, было бы неприятно узнать, что существует нечто обратное.

А.Венедиктов― А, что вам известно по бомбардировке Сирии? Может быть, здесь у вас больше информации.

А.Либерман― По нашей информации, я уже говорил, ВВС Лихтенштейна чего-то там участвовали в каких-то, может быть, бомбардировках, но во всяком случае, мы не готовы мириться с реальностью, когда сирийские Голанские высоты будут превращены в плацдарм для атак против Израиля. Сегодня, кстати, с сирийской территории обстреляли ракетами «Град» часть наших поселений, территорий. Естественно, мы ответили. И когда ты видишь на своей границе вдруг десяток боевиков, причем боевиков в генеральском звании, или главных оперативников Хезболлы, революционной иранской гвардии – они явно не приехали там…

А.Венедиктов― В Сирии.

А.Либерман― С сирийской стороны.

А.Венедиктов― С сирийской стороны иранские генералы.

А.Либерман― Да. На нашей границе вместе с остальными оперативниками Хезболлы …То они явно приехали не любоваться природой и собирать цветы. Поэтому мы очень внимательно будем отслеживать, и не готовы допустить ситуации, при которой они превратят сирийский Голан в плацдарм против нас.

А.Венедиктов― А что для Израиля выгодно, для вашей страны, господин министр: иметь Асада, который контролирует как светское государство или иметь тех, кто борется с Асадом в Дамаске? Для безопасности Израиля – не для Сирии.

А.Либерман― Вы знаете, для нас что те, что другие. И нужно понять, там хороших нет. С одной стороны там Хезболла, Иран, Асад, с другой стороны – Аль-Каида, Джабат аль-Нусра и другие. Так что я желаю удачи всем участвующем сторонам.

А.Венедиктов― В этой связи… в свое время, я помню, когда премьер Шарон высказал идею постройки стены, очень многие критиковали его, смеялись над ним. В этой связи: стена на границе – нет? Сирии я имею в виду.

А.Либерман― Вы знаете, стена должна быть в сознании, что в случае чего, реакция будет такой, что даже не нужно нас провоцировать и пробовать нас на прочность. Поэтому, я не знаю, стена, не стена… Ни одна стена еще никого не спасла: ни Берлинская стена, ни линия Мажино, ни даже линия Бар-Лева. Так что это должна быть вполне условная степна, и главное – как ты реагируешь.

А.Венедиктов― Дмитрий из Екатеринбурга вас спрашивает – в Екатеринбурге вас слушают: «Обама сейчас союзник Израиля или нет?»

А.Либерман― Безусловно, союзник, очень близкий союзник. У нас очень прочные отношения с США. Даже если есть какие-то личные, возможно, аспекты в отношениях президента США и президентом Израиля, расклад такой, что у нас на слишком широкой основе слишком много общих интересов, поэтому при всех личных разногласиях мы остаемся и останемся союзниками.

А.Венедиктов― Из Красноярска – то есть по всей России – спрашивают: «Алексей Алексеевич, - то бишь я, - спросите Либермана про малайзийский Боинг». Есть у израильской разведки сведения, кто его сбил?

А.Либерман― Абсолютно никаких сведений. Нас никто не спрашивал…

А.Венедиктов― И министр улыбается, я хотел бы сказать тем, кто не видит, хитро улыбается.

А.Либерман― У нас столько своих проблем, что…

А.Венедиктов― Но это, может быть, когда-нибудь и вашей проблемой.

А.Либерман― Видите, у нас проблем хватает по всему нашему периметру. Посмотрите, что происходит вокруг нас. Все полыхает: и Сирия, и Синай, и Ирак, и Йемен – все полыхает. Мы держим ситуацию под контролем при всех проблемах, при всех вызовах. Нам удается держать ситуацию под контролем, и более того, вести нормальный образ жизни, поддерживать качество жизни, принимать сотни тысяч туристов, включая и из России. И это непросто. И поэтому мы стараемся сосредоточится на своих ближних проблемах.

А.Венедиктов― Вот смотрите, вас спросили из Красноярска про Обаму. Советский Союз, потом Россия достаточно традиционно были союзниками тех арабских государств, которые являются вашими соседями от умеренных до неумеренных, скажем так. Как вы рассматриваете сейчас политику России в ближневосточном регионе: по прежнему, как страна, которая представляет в разговоре с вами интересы Сирии, Египта, Ливии… не знаю, кого, или же какой-то другой сейчас статус, в вашем понимании, у России?

А.Либерман― Во-первых, ясно, что с сравнении с советским периодом это уже совершенно другие отношения. Я уже не говорю о том, что, когда мы уезжали из Советского Союза, представить в 70-х годах, что когда-нибудь сможем сюда вернуться еще в качестве министра, еще вести переговоры, что будут открыты посольства – все это казалось какой-то фантазией, за пределами научной фантастики. То, что у нас есть разногласия – они, безусловно, есть. Есть разные подходы к очень чувствительным проблемам, но вместе с тем есть очень много взаимопонимания. Есть очень тесное сотрудничество по целому ряду чувствительных вопросов. Эти отношения не статичны, они динамичны, они развиваются. И я надеюсь, что на каком-то этапе наше взаимопонимание будет на самом высоком уровне. Во всяком случае динамика этих отношений, она вполне позитивна.

А.Венедиктов― Если вы можете сказать, очень многие страны прекратили общение с Россией по линии спецслужб. Великобритания, например, об этом заявила впрямую. Исламский терроризм: продолжаются ли отношения с Россией, обмен данными? Здесь есть понимание в этой сфере?

А.Либерман― Безусловно, у нас продолжаются контакты, мы обмениваемся информацией. Я говорю еще раз: я не считаю, что нужно все время обуславливать одно другим. Как Россия и США сумели решить проблему химического оружия в Сирии, несмотря на разногласия по Украине, так и в отношении борьбы с террором должно быть единое понимание, единый подход. И чем раньше мы тут закончим с двойными стандартами, тем лучше, тем спокойней будет для всех людей, которые придерживаются здравого смысла.

А.Венедиктов― Я знаю, что в российском руководстве, во всяком случае, в части российского руководства проблема Ближнего Востока занимает гораздо больше времени, чем проблема Украины – так вот, по угрозе, скажем так. Здесь вы находите взаимопонимание с вашим коллегой, министром Лавровым?

А.Либерман― У нас, вообще, много часов совместных переговоров, встреч и взаимопонимания.

А.Венедиктов― Потому что в связи с тем, господин министр, что Россия проголосовала в Совете безопасности за создание Палестинского государства, имея определенный календарь, не просто теоретически…

А.Либерман― Я не скрываю, что у нас есть разногласия и не только по этому вопросу. Я честно могу вам сказать, что есть какие-то голосования, которые для меня просто непонятны. Скажем голосование России в Совете по правам человека за создание специальной комиссии, которая как в советском духе будет рассматривать преступления израильской военщины против мирных жителей Газы – ну это нонсенс, это не лезет ни в какие ворота. Причем я говорю со всех трибун: я не понимаю России, потому что следующей на очереди после нас будет сама же Россия. Когда в Совете по правам человека нас обвиняют в преступлениях против человечества, в нарушении прав человека, как государства Куба, Зимбабве, Венесуэла и другие – это выглядит таким неким возвращением в советскую эпоху.

А.Венедиктов― В этой связи про контакты. Это последний вопрос, у нас полторы минуты. Про следующие контакты на высшем уровне между Россией и Израилем. Что вы ожидаете, что вы будете рекомендовать и кого вы приглашаете?

А.Либерман― К сожалению, я думаю, контакты реальные будут уже после выборов в Израиле. 17 марта мы идем на выборы. Они входят сейчас как бы в финальную стадию. 29 января мы подаем предвыборные списки. После этого практически все…

А.Венедиктов― Все замирает. Международное я имею в виду.

А.Либерман― На 99% все замирает. Будет после выборов создаваться новая коалиции, и тогда уже можно будет говорить о каком-то внешнеполитическом курсе.

А.Венедиктов― Но ведь невозможно на полтора месяца, когда вы сказали все полыхает – все замерзло.

А.Либерман― Нет, мы поддерживаем, безусловно… будут поддерживаться контакты. И есть телефоны, есть депеши, есть послы, есть какие-то консультации на профессиональном уровне. Но визиты на высшем уровне, на министерском уровне, я думаю, что они сводятся к самому минимуму.

А.Венедиктов― Ну и последний вопрос: обмен визитов президентов уже после выборов. Эти выборы не касаются президента, я надеюсь?

А.Либерман― Они не касаются, президента, тем не менее, в Израиле президент, он координирует свою внешнеполитическую активность с правительством. Так это принято, такие наши традиции. Так что, я думаю, все это будет уже, как я повторил, решаться только после выборов, включая визит нашего президента Ривлина в Москву на 9 мая.

А.Венедиктов― Спасибо большое! Это министр иностранных дел Израиля Авигдор Либерман был в прямом эфире RTVi и "Эха Москвы".

Авигдор Либерман - Особое мнение (27.01.2015)

Похожие статьи: