Ростислав Ищенко – эксперт по Украине, обозреватель медиа-группы «Россия сегодня» - в эфире программы «Нейтральная зона» телеканала Вальдман-LINE комментирует самые резонансные события, связанные с Украиной, ее руководством и ее союзниками, в том числе:
00:34 - Об Украине Зеленского и наличии там политиков, которые могли бы открыто сказать, кто виноват и что делать;
05:55 - О подготовке контрнаступления ВСУ весной 2024 года;
12:26 - О разногласиях между политическим и военным руководством Украины;
20:43 - О предложении генсека НАТО Украине отказаться от части своих территорий в пользу России в обмен на членство в НАТО;
23:54 - О скрытых и явных смыслах военного парада в Варшаве;
25:42 - О смене министра обороны Украине;
29:05 - О ядерном оружии Украины;
34:28 - О скандале в связи с назначением директором киевского музея Голодомора Леси Гасиджак.
Ведущий программы Александр Вальдман.
Ростислав Ищенко: Зеленский – кладбище шансов
Когда Зеленский пришёл к власти у него открылось широкое окно возможностей для политического манёвра. С ним даже Путина уговорили встретиться. Что должен был в такой ситуации предпринимать ответственный президент Украины?
Независимо от реальных планов (дружить ли он хотел с Россией или враждовать) ему надо было стабилизировать ситуацию на Украине. Страна не выдерживала напряжение гражданской войны, численность населения сокращалась, а остатки экономики умирали. Всё это происходило не с такой бешенной скоростью, как после февраля 2022 года, но всё равно темп был весьма высок.
На столе лежали Минские соглашения, которые позволяли формально интегрировать Донбасс в состав Украины. При этом они не требовали от Киева признания российского статуса Крыма и Севастополя. То есть, Донецк с Луганском получали бы огромную самостоятельность, но признавали бы свою украинскость, а у Киева появлялись рычаги мирного воздействия на ситуацию в регионе.
Ситуация для ДНР/ЛНР напоминала бы ситуацию Богдана Хмельницкого после Зборовского договора, когда два воеводства получили автономию и казачье самоуправление, но в свои поместья начала возвращаться изгнанная шляхта. В данном случае речь бы шла о возвращении бежавших в Киев донецких политиков и олигархов, восстановлении ими своей клиентеллы и попытках вернуть контроль над утраченной собственностью.
Конфликт из формата Донбасс/Киев, перешёл бы в формат «старые донецкие»/»новые донецкие», открывая киевской власти пространство для манёвра.
К этому времени Украиной условие разоружения незаконных вооружённых формирований было уже формально выполнено – практически все они были узаконены путём включения в состав ВСУ или НГУ (нацгвардии). Оставалась проблема нескольких небольших отрядов «Правого сектора»*, которые несложно было убрать с фронта и разоружить, а также даже американцами признанного нацистским (несмотря на статус полка нацгвардии) «Азова». Но, как показал опыт СВО, у Киева на деле не возникло проблем с перелицовкой одиозного полка НГУ в номерную бригаду ВСУ. «Ловкость рук и никакого мошенства».
Фактически от Зеленского только требовалось начать прямые переговоры с республиками, на которых должны были бы обсуждаться тексты нескольких законов, включая конституционные, определяющие порядок взаимоотношений Донбасса с Киевом. Учитывая явное нежелание ДНР/ЛНР реинтегрироваться в состав Украины, они стали бы отрицать любой киевский текст. Но на этот случай у Зеленского было минимум два хода:
– предложить им самим составить текст, который бы устраивал республики и не противоречил бы нормам Минских соглашений;
– согласовать текст с Москвой и предоставить ей возможность самой убеждать республики.
На столе лежали Минские соглашения, которые позволяли формально интегрировать Донбасс в состав Украины. При этом они не требовали от Киева признания российского статуса Крыма и Севастополя. То есть, Донецк с Луганском получали бы огромную самостоятельность, но признавали бы свою украинскость, а у Киева появлялись рычаги мирного воздействия на ситуацию в регионе.
Ситуация для ДНР/ЛНР напоминала бы ситуацию Богдана Хмельницкого после Зборовского договора, когда два воеводства получили автономию и казачье самоуправление, но в свои поместья начала возвращаться изгнанная шляхта. В данном случае речь бы шла о возвращении бежавших в Киев донецких политиков и олигархов, восстановлении ими своей клиентеллы и попытках вернуть контроль над утраченной собственностью.
Конфликт из формата Донбасс/Киев, перешёл бы в формат «старые донецкие»/»новые донецкие», открывая киевской власти пространство для манёвра.
К этому времени Украиной условие разоружения незаконных вооружённых формирований было уже формально выполнено – практически все они были узаконены путём включения в состав ВСУ или НГУ (нацгвардии). Оставалась проблема нескольких небольших отрядов «Правого сектора»*, которые несложно было убрать с фронта и разоружить, а также даже американцами признанного нацистским (несмотря на статус полка нацгвардии) «Азова». Но, как показал опыт СВО, у Киева на деле не возникло проблем с перелицовкой одиозного полка НГУ в номерную бригаду ВСУ. «Ловкость рук и никакого мошенства».
Фактически от Зеленского только требовалось начать прямые переговоры с республиками, на которых должны были бы обсуждаться тексты нескольких законов, включая конституционные, определяющие порядок взаимоотношений Донбасса с Киевом. Учитывая явное нежелание ДНР/ЛНР реинтегрироваться в состав Украины, они стали бы отрицать любой киевский текст. Но на этот случай у Зеленского было минимум два хода:
– предложить им самим составить текст, который бы устраивал республики и не противоречил бы нормам Минских соглашений;
– согласовать текст с Москвой и предоставить ей возможность самой убеждать республики.
В любом случае – прямые переговоры о реинтеграции были для Киева выгодны, а в Москве вызвали бы очередную волну патриотического недовольства.
Но Зеленский и его команда оказались неспособны к простейшему манёвру. Вместо этого они заняли тупую позицию требования невозможного, в кратчайший срок показав себя ещё менее договороспособными, чем Порошенко. Когда извлечённый из варьете президент полуразрушенной страны, находящейся в состоянии гражданского конфликта пытается хамить президенту процветающей сверхдержавы, заслуги и политический опыт которого признаны всем миром, итог несомненно предсказуем.
В результате, задолго до конца срока президентских полномочий Зеленского из состава Украины в состав России перешли уже не два, а шесть регионов, население страны разбежалось (уже даже западные эксперты, ещё вчера утверждавшие, что украинцев в стране осталось не менее 30 миллионов, прозрели и утверждают, что не более 20 миллионов, а на деле, скорее всего несколько меньше), кадровая армия, получившая восьмилетний опыт боёв в Донбассе уничтожена, а тотальная мобилизация проводится такими методами, за которые было бы стыдно даже чиновникам Третьего рейха в 1945 году.
Что остаётся у Зеленского?
– Только дипломатический манёвр.
Чем должен быть в его ситуации озабочен ответственный президент Украины?
– Как сохранить остатки украинской государственности на как можно большей территории. Это даёт шанс со временем, уже при другом президенте, восстановить экономику, вернуть часть беженцев, перевооружить армию, найти сильных союзников и постараться переиграть ситуацию, дождавшись момента, когда у России возникнут серьёзные проблемы (а они рано или поздно возникают у всех).
Казалось бы – ничего сложного. Тем более, что часть западного истеблишмента, чьи интересы не связаны с войной напрямую, пытается подать Зеленскому пас, не просто рассуждая о необходимости мира, но выдвигая инициативы, неприемлемые для России, но вполне подходящие для Украины. Как, например, последняя инициатива Стиана Йенсена начальника штаба генерального секретаря НАТО Йенса Столтенберга.
Йенсен предложил что-то вроде формулы «мир, в обмен не территории». Украина уступает «спорные» территории, но её принимают в НАТО. Его шеф, Столтенберг, тут же оговорился, что гарантий приёма нет, но вопрос рассмотреть можно. Медведев прореагировал резко, заявив, что у Украины все территории «спорные», но даже он не исключил, что может сохраниться некая Украина со столицей во Львове, если поляки не будут против.
Таким образом, все стороны высказались, запросные позиции были определены и можно было приступать к дипломатическому торгу. В результате, был бы несомненно снят вопрос о членстве в НАТО, а Россия постаралась бы занять как можно больше «спорных» территорий (за пределами уже присоединённых) к моменту прекращения огня, что создало бы для Киева возможность, поменявшись местами с Кремлём, уйти в глухую оборону, стараясь удержать Харьков и выход к морю.
В идеальном для Киева варианте, территориальные уступки ограничились бы уже отошедшими к России регионами (пришлось бы отдать занятые пока ВСУ части Запорожской, Херсонской и Донецкой областей). В худшем случае, пришлось бы также отказаться от Харькова, Николаева и Одессы.
В случае, если бы после неформальных консультаций, Киев и коллективный Запад заявили бы, что готовы обсуждать передачу России территорий, отошедших к ней по итогам референдумов и гарантировать нейтрализацию и демилитаризацию Украины, Москва не могла бы не согласиться на переговоры, поскольку это полностью отвечает заявленным целям СВО. Вопрос о денацификации однозначно был бы вынесен за скобки, поскольку ни один международный орган не признал киевский режим нацистским и нет никаких критериев кого считать нацистом, а кого нет. Татуировки со свастиками хороши для телепропаганды, но они не только у украинцев встречаются.
В конечном итоге у Зеленского был шанс сохранить от 2/3 до ¾ Украины и со временем «начать всё сначала».
Вернее шанс был бы, если бы Зеленский был политиком – ответственным президентом своей страны. Но Зеленского интересует только Зеленский. Если Зеленский сможет заключить мир, то надо будет провести выборы, на которых Зеленский проиграет любому кандидату. После этого ему места на Украине не будет – сожрут обиженные за годы его президентства. За пределами же Украины, он, как носитель конфиденциальной информации (к тому же психически неустойчивый и склонный к спонтанным решениям) представляет опасность для влиятельной части западного истеблишмента, что ставит под угрозу его жизнь.
Поэтому Зеленский, в лучшем стиле своих предшественников, каждый из которых пёр в лоб на каменную стену, с тем большей уверенностью, чем меньше у него было шансов её своим лбом прошибить, требует невозможного и надеется на невероятное.
Надеется он на то, что ядерная сверхдержава каким-то чудом проиграет войну Украине, а требует он полного вывода войск и после этого (только после этого) переговоров, причём о репарациях, контрибуциях и компенсациях Киеву.
Айболит-66 он не смотрел и потому не знает, что «нормальные герои всегда идут в обход».
России, как правило не везёт с окружением – много врагов, но зато довольно часто (хоть и не всегда) везёт с самими врагами – глупых мерзавцев всё же побеждать легче, чем умных мерзавцев.
Мнение редакции может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Благодарим каждого зрителя за внимание к нашему творчеству, за ваши комментарии. - 13277377
Видео
ТВ
Статьи
В мире
Новости
Блоги
Политика
Каталог
Война
