«Ты убил нашу Родину!». Кровь на Донбассе — цена слабости Горбачева, растоптавшего великую державу
Сейчас, в год тридцатилетие распада СССР в результате реформ, получивших название «перестройка Горбачёва», становится видна некая историческая аналогия с периодом реформ Никона в 1650-х годах. Было так много общего и похожего как в структуре тех событий, так и в их причинах и следствиях, что возникает вопрос: а нет ли некой закономерности в том, от чего, как и с какими последствиями происходят в России реформы?
Нет ли некоего повторяющегося сюжета в происходящем с нами периодически сценарии исторической судьбы, повторения которого можно предвидеть и даже стараться избежать?
СССР и Русь эпохи Московского княжества обладали мессианским мироощущением и пониманием себя как носителя глобальной миссии. СССР был коммунистическим царством всемирно-исторического значения, преемником идей Коминтерна всех его версий, трансформировавшихся в формат первого в мире государства нового типа под властью рабочих и крестьян, уничтожившего эксплуатацию человека человеком, классовую рознь и выполнивших заветы основоположников учения Маркса, Энгельса и Ленина. Запад не смог воплотить их пророчества, но это смогла сделать Россия.
Тем самым СССР не только решал проблему модернизации, но и входил в идейное пространство Запада и с его трактовкой истории социальной динамики и противостоянием Труда и Капитала.
Формула игумена Филофея «Москва – Третий Рим, а Четвёртому не бывать» возникла за столетие до никоновских реформ, но стала основой чувства глобальной геополитической миссии, выражавшейся в том, что русская политическая элита была грекофильской, православно-христианской, ориентировавшейся на Рим и Византию, а стремившиеся к царскому титулу Московские князья объявляли себя преемниками византийских императоров.
Вошедшее в оформившийся конфликт с западным католицизмом русское православие притязало на всемирную миссию, охрану попранного Римом Византийского наследия Вселенского православия, впоследствии преданного самой Византией, и спасения человечества на основе этого наследия.
В обоих случаях мы видим мессианство в парадигме ассоциации с Западом (во время крещения Руси христианство было единым), защиты Запада от него самого, выродившегося и предавшего свои изначальные основы. И в случае Горбачёва, и в случае Никона реформы были попыткой выхода из кризиса этой мессианской идеи и поиском новой парадигмы этой ассоциации, очищенной от наслоений и излеченной от искажений.
Как реформа Горбачёва предусматривала стремление в Запад с целью влиться в глобализацию на основе принятия либеральной доктрины, так и реформа Никона преследовала цель глобализации на основе православия, русскую версию которого требовалось привести в соответствие с греческой, к тому времени существенно искажённой католическим богословием. Как либерализм Горбачёв заимствовал с Запада, так и Никон проводил реформу с привлечением богословов Греции и Киева.
Как горбачёвские либералы, так и никоновские киевско-греческие богословы встретили сильнейшее сопротивление русских почвенников, видевших опасность некритического внесения западной учёности в русские традиции. Горбачёв был западником, а царь Алексей Михайлович грекофилом.
Глобальная миссия защиты всемирного православия русским царём льстила Алексею и Никону. Горбачёв всерьёз рассчитывал влиться в Запад, имея ядерное оружие и экспорт углеводородов. Сопротивление так называемой «русской партии» для обоих руководителей было личным вызовом и подлежало искоренению.
И перестройка Горбачёва, и «книжная справа» Никона начинались с информационной подготовки общества. Перестройка использовала так называемую «гласность», на основе которой менялась линия в СМИ и менялись учебные курсы школьных программ. «Книжная справа» подняла так называемый «школьный вопрос», начавшийся ещё в царствование Михаила Фёдоровича, отца Алексея Михайловича. Так перестройка имела свой исток в эпохе хрущёвской «оттепели».
Как в эпоху гласности в СССР хлынул поток самиздата и началось издание издаваемой на западе диссидентской литературы, так и в 1640 году Пётр Могила, знаменитый деятель киевского православного просвещения, инициирует устройство в Москве монастыря для учёных монахов из братства Киевско-Богоявленского монастыря, при котором существовала Академия, использовавшая в обучении западные богословские тексты.
И реформа Горбачёва, и реформа Никона вызвала раскол общества с катастрофическими последствиями. Проблемы своего времени Горбачёв и Никон не решили, но в изобилии создали новые, добавившиеся к старым и создавшие сверхкритическую массу деструктивных тенденций. Государственность, духовная среда, культурно-цивилизационная идентичность народа были повреждены, и эти повреждения до сих пор не исцелены, влияя на нашу жизнь и продолжая генерировать цепочки кризисов и конфликтов.
Историческая память русских относительно реформ и их социальной цены является причиной той осторожности, которую многие принимают за пассивность и отсутствие пассионарности. Именно по этой причине умеренный консерватизм является сейчас линией, наиболее поддерживаемой общественным мнением.
Русский культурный код очень специфичен, и успешными будут лишь те реформы, которые способны на него опираться, а не противостоять ему и не пытаться его переделать силой. Это главный урок, который в России должны усвоить все реформаторы, какими бы благими намерениями не были вызваны их реформы. В тридцатую годовщину распада СССР этот вывод должен выглядеть особенно обоснованно.
Мнение редакции может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Благодарим каждого зрителя за внимание к нашему творчеству, за ваши комментарии. - 13245730
Видео
ТВ
Статьи
В мире
Новости
Блоги
Политика
Каталог
Война
