Ростислав Ищенко: Ядерные игры Киева

3 ноября 2016 - vip

Четвёртого ноября должна начаться установка нового защитного саркофага над разрушенным четвёртым энергоблоком Чернобыльской АЭС. Строители утверждают, что сооружение уникальное (во всех отношениях) и способно обеспечить надёжную защиту от радиации. Ввести саркофаг в эксплуатацию планируется только в ноябре 2017 года, а разбор старых конструкций будет продолжаться до 2019 года.

Впрочем, результатом игр вокруг чернобыльской площадки будет далеко не только возведение саркофага. К концу подходит увлекательная афера с несколькими участниками, которая два десятилетия разворачивалась у нас на глазах, оставшись практически не замеченной широкой общественностью.

Как известно, авария на ЧАЭС произошла 26 апреля 1986 года. Через пять с половиной лет развалился СССР. Союзный центр так и не принял окончательное решение о дальнейшей судьбе Чернобыля. Уцелевшие энергоблоки продолжали вырабатывать электроэнергию. Строительство третьей очереди было заморожено. Предложение немедленно закрыть станцию не было принято, равно как не было принято и предложение достроить 5-й и 6-й (или хотя бы только пятый) энергоблоки.

Руководство независимой Украины тем более не планировало закрывать Чернобыльскую АЭС. Одна из крупнейших в СССР, она даже в полуразрушенном состоянии (работая двумя энергоблоками из трёх уцелевших) была способна давать 2000 МВт, отнюдь не лишней для не обладающей крупными запасами нефти и газа Украины электроэнергии.

Однако 90-е годы ознаменовались развёртыванием в ЕС кампании за чистую («зелёную») энергетику. Повсеместно строились ветряные генераторы и размещались солнечные батареи. АЭС закрывались, строительство новых отменялось. При этом чернобыльская катастрофа использовалась лоббистами «зелёной энергетики» как главное пугало, позволявшее добиться народной поддержки в уничтожении высокоэффективной и труднозаменимой в европейских условиях атомной генерации.

Понятно, что логика борьбы за «зелёную энергетику» требовала закрытия Чернобыля как символа всех опасностей, связанных с работой АЭС. Иначе сторонники сохранения атомных станций получали железный аргумент: «Вы, мол, у себя закрываете абсолютно безопасные станции, а на Украине взорвавшийся Чернобыль работает прямо рядом со столицей страны, и никто не беспокоится». Такое странное положение могло внести разброд и шатание в неокрепшие умы европейских народных масс.

Поэтому ЕС развернул кампанию давления на Украину с целью добиться закрытия Чернобыля. Всю вторую половину 90-х годов Киев и Брюссель переругивались с переменным успехом. ЕС настойчиво требовал закрытия ЧАЭС, а Украина отвечала, что и денег на это святое дело нет, и электроэнергии лишней у страны нет, и вообще, нам и так неплохо.

Никто не знает, как долго могла бы продолжаться эта борьба вокруг ЧАЭС. В конце концов, украинские власти уже тогда овладели умением годами не выполнять даже официально закреплённые международными договорами обещания. Что уж говорить про ЧАЭС, по поводу которой никто никому ничего не обещал. Но тут события приняли драматический оборот.
В Киеве были опубликованы плёнки прослушки президентского кабинета (легализованные лидером социалистов Александром Морозом от имени бывшего майора Госохраны Николая Мельниченко). Президента Кучму обвинили в заказе убийства журналиста Гонгадзе, начала разворачиваться кампания «Украина без Кучмы» — первая (неудачная) попытка оранжевого переворота на Украине. Кучма стал нерукопожатным на Западе. Над режимом нависла опасность международной изоляции.

Перед тогдашним президентом Украины открывалось два пути. Первый — путь Лукашенко по резкому сближению с Россией, — делал его изгоем в Европе и США, но гарантировал устойчивость украинской власти и поступательное развитие экономики. Второй — путь уступок Западу, — позволял на время сохранить иллюзию многовекторности (балансирования между центрами силы). В результате второй путь привёл Кучму к первому майдану и потере власти, а страну — ко второму майдану и потере государственности. Но тогда Кучма выбрал именно этот путь — путь уступок США и ЕС.
Среди прочего этот выбор решил и судьбу ЧАЭС. Станцию было решено закрыть. Символично, что последний реактор Чернобыля был торжественно остановлен 15 декабря 2000 года. В этот же день состоялась первая массовая уличная акция в рамках кампании «Украина без Кучмы».

Уступки на время умиротворили Запад. Да и кадры будущих революционеров были ещё недостаточно подготовлены. Без поддержки США и ЕС майдан, начавшийся в 2000 году, выдохся к весне 2001 года.
Впрочем, Киев всё же не планировал закрывать Чернобыль за здорово живёшь и выдавил из ЕС обещания профинансировать все расходы, связанные с закрытием станции, включая переселение и переобучение персонала, строительство нового саркофага и даже ввод новых генерирующих мощностей на Хмельницкой и Ровенской АЭС.
Но как только ЧАЭС торжественно прекратила выработку электроэнергии и начался вывод блоков из эксплуатации, разговоры о финансировании начали стихать.
Киев угрожал вновь запустить блоки, но этого в Европе не боялись — слишком дорого и сложно технологически. В конце концов, компенсирующие мощности на Хмельницкой и Ровенской АЭС были частично запущены в сотрудничестве с Россией. С персоналом пришлось разбираться за свой счёт. Но на объекте «Укрытие» Киев отыгрался.

Европейцы думали, что украинцы никуда не денутся. Раз старый саркофаг разваливается, а они живут рядом — значит, построят новый, чтобы не страдать от радиации.
Украинцы же решили, что поскольку радиацию не видно и не слышно, то она им в общем-то и не мешает, а раз европейцам надо от неё защищаться — пусть деньги дают.

Каждую очередную аварию на объекте «Укрытие» Киев раздувал до небес, рассказывая о страшных радиоактивных выбросах, которые скоро половину Европы превратят в безжизненную пустыню.
И, в конце концов, в Брюсселе сломались. В 2007 году, в президентство Ющенко и второе премьерство Януковича начались работы над объектом «Укрытие-2», которые продлились десятилетие и в течение ближайшего года должны в целом завершиться.

Из примерно 5-6 миллиардов евро, заявленных Киевом первоначально на работы, связанные с закрытием ЧАЭС, в конечном итоге ЕС уже потратил около миллиарда
на работы, связанные с новым саркофагом. Ещё полмиллиарда планируется потратить.

Ещё в начале 2000-х, когда полным ходом шли переговоры о финансировании Европой работ по закрытию ЧАЭС, США пытались втиснуться со своим проектом создания в чернобыльской зоне хранилища ядерных отходов.
Идея заключалась в том, что зона будет служить ядерной свалкой для всей Европы, а Украина и американские компании станут на этом зарабатывать.

Однако на фоне вожделенных европейских миллиардов суммы в несколько сотен миллионов долларов, которыми оперировали американцы, показались киевским властям не заслуживающими внимания. И тогда, пятнадцать лет назад, Украина от этого предложения отказалась.

Но сейчас, когда заканчиваются работы по саркофагу, Киев уже по собственной инициативе решил вернуться к данной идее.
Дело в том, что отработанное топливо со своих ЕС Украина передавала в Россию, где существует технология утилизации ядерного топлива. За это ежегодно Киев платил по 200 миллионов долларов. До 2014 года данная сумма никого на Украине не напрягала. Тем более, что других вариантов всё равно не было. Однако два с половиной года хозяйствования «истинных европейцев» (из числа победителей майдана) довели страну до такого состояния, когда даже 200 миллионов долларов становятся огромной суммой для госбюджета.

Чтобы сэкономить эти небольшие деньги, Киев решил вернуться к идее создания рядом со столицей всеевропейской ядерной свалки. На Украине планируют выиграть дважды. Во-первых, сэкономить ежегодные 200 миллионов долларов, уходящие в Россию. Во-вторых, ещё сколько-то заработать на хранении европейских ядерных отходов.
Как отразится на здоровье людей и имидже страны создание гигантской ядерной свалки почти в границах столицы (города с номинальными 2,5 и реальными 4-5 миллионами жителей), никого не волнует.
Похоже, что независимая Украина началась сразу после аварии на ЧАЭС, с ней же она и закончится. Символично.

Ростислав Ищенко: Ядерные игры Киева

Похожие статьи: