Сергей Лавров: Интервью РТ Франс, Пари Матч и Фигаро

18 октября 2018 - vip

Вопрос: Россия постоянно, особенно в последнее время, подвергается обвинениям со стороны западных стран, СМИ, ряда организаций, начиная от Антидопингового агентства, заканчивая ОЗХО, во вмешательстве в выборы, в кибератаках. Совсем недавно США, Великобритания, Канада, Нидерланды выступили синхронно с подобными обвинениями и представили СМИ информацию полугодовой давности. Что это? Спланированная акция для того, чтобы надавить на Россию и ввести новые санкции? Что Вы думаете о представленных доказательствах?

С.В.Лавров: Мне сложно рассуждать серьезно на эту тему, потому что все доказательства нам предоставляют через СМИ. При всем уважении к ним, к профессии журналиста, мы как серьезные люди не можем рассматривать конкретные проблемы, которые вбрасываются с обвинениями Российской Федерации во всех смертных грехах, без задействования правовых норм, создававшихся для такого рода случаев.

Вы упомянули то, что нам вменили обвинения шестимесячной давности. Совсем недавно нам также предъявили обвинения «четырёхлетней давности». Смерть бывшего вице-президента «Аэрофлота» Н.А.Глушкова, находившегося в Лондоне, где ему было предоставлено политическое убежище, вновь стала предметом озабоченности британской администрации. Уже появились спекуляции о том, что к его смерти причастна Россия, потому что незадолго до смерти он собирался рассказать о своих связях со спецслужбами, о том, что они замышляли сделать в Великобритании и других западных странах. Так что шесть месяцев – это еще не предел. Будем готовы и к более масштабным провокациям. Но наш ответ очень простой – если с нами разговаривают через СМИ, то мы будем отвечать через них же, но конкретно и корректно.

Корректность заключается в том, что мы задаем абсолютно практические вопросы. Почему не задействуется в случае, о котором Вы упомянули, механизм КЗХО? В документе прямо сказано, что страна-участница Конвенции, у которой возникают вопросы к другой стороне-участнице, должна вступать напрямую в профессиональный диалог. Этого не было сделано. Более того, мы направили запрос нашего Следственного комитета в соответствующие структуры Англии о необходимости задействовать положения о взаимной помощи по уголовным делам. Несколько месяцев этот запрос держали без ответа. Несколько дней назад поступил ответ, в котором официально написано, что по соображениям национальной безопасности Великобритания не может предоставить нам помощь по данному конкретному уголовному делу, связанному с судьбой граждан Российской Федерации. Даже если принять во внимание, что С.Скрипаль имеет двойное гражданство (кроме российского у него есть британское подданство). Но Ю.Скрипаль стопроцентно российская гражданка. Все международные конвенции требуют от Лондона выполнить свои обязательства и предоставить нам к ней доступ. Но этого не происходит. Более того, нет ответа не на какой-то расплывчатый (а-ля «хайли лайкли», ни у кого другого не было мотива и повода), а на очень конкретный вопрос – где С.Скрипаль? Где Ю.Скрипаль? Почему их родственников не пускают с ними повидаться? Почему не дают визу? И многое другое, все очень конкретно. Если наши западные коллеги всерьез вознамерились этой истерикой вывести нас из себя, то они плохо читают исторические книги. Если все это просто наносное и приступ «политического бешенства» пройдет естественным образом, когда они выговорятся по полной программе, то тогда мы всегда будем ждать их в правовом поле для серьезного профессионального непропагандистского разговора.

Вопрос (перевод с французского языка): Президент Франции Э.Макрон, говоря о России, в отличие от своего предшественника Ф.Олланда выразил намерение улучшить наши отношения. Знаменует ли это новую эру большей открытости в наших отношениях?

С.В.Лавров: Мне кажется, что намерения, которые высказываются нынешним французским руководством, заслуживают поддержки в том, что касается взаимодействия с Россией. Мы слышим и целый ряд обвинительных инвектив из Парижа, в том числе в отношении наших СМИ, включая «Спутник», «РИА Новости», «РТ Франс», которых практически отлучили от Елисейского дворца, иногда и от других официальных структур Французской Республики. Слышим критику в наш адрес о том, что мы ничего не делаем для преодоления того или иного кризиса, но одновременно видим, как Президент Э.Макрон, его команда, заинтересована в развитии диалога с нами. Он развивается неоднозначно. Мы полностью открыты к сотрудничеству, но иногда бывают ситуации, когда хорошие намерения начинают реализовываться, а потом буксуют.

Вы упомянули Президента Ф.Олланда. После жуткого теракта в Ницце 2016г., Президент Ф.Олланд проявил инициативу и приехал в Россию для разговора с Президентом России В.В.Путиным. Была достигнута, мне казалось, очень серьезная, искренняя договорённость о конкретных формах взаимодействия в борьбе с терроризмом, в том числе и в районе Средиземного моря в контексте сирийского кризиса. Но через несколько дней этот запал куда-то исчез. Никакого практического взаимодействия в то время с Францией так и не получилось. Сейчас мы готовы к любым формам сотрудничества по антитеррористической проблематике и другим направлениям. Упомяну Сирию. У нас установился достаточно доверительный двусторонний канал по линии МИД, внешнеполитических, дипломатических помощников двух президентов. Мы поддерживаем этот канал. Он достаточно полезный, позволяет обмениваться информацией, лучше понимать друг друга. Была совместная инициатива Президента России В.В.Путина и Президента Франции Э.Макрона о совместной гуманитарной акции. В Восточную Гуту российским транспортным средством была направлена французская помощь и распределена среди нуждающихся. Пока это единичная инициатива. Мы готовы и к более активным вещам.

Мы очень тесно сотрудничаем с Францией в рамках урегулирования украинского кризиса в том, что касается необходимости строгого выполнения Минских договорённостей (продукта совместной работы лидеров России, Франции, Германии и Украины). Речь заходит о том, чтобы провести очередную встречу в «нормандском формате». Было два саммита – в Париже в 2015 г. и в Берлине в 2016 г. Мы за то, чтобы состоялся третий саммит. Естественно, его нужно хорошо подготовить, чтобы лидерам четырех государств не было неловко от того, что решения предыдущих саммитов не выполняются. А они действительно пока остаются даже не на бумаге (мы хотим их на нее положить), а в атмосфере, в том числе, что касается разведения сил и средств в трех населенных пунктах в зоне конфликта. Это блокируется, причем жестко, киевскими властями. И в том, что касается оформления на бумаге «формулы Ф.-В.Штайнмайера», которая расписывает конкретные параметры предоставления этой территории Украины особого статуса, о чем, повторю еще раз, согласились еще в Париже и затем переподтвердили в Берлине. Как только мы хотя бы по этим двум направлениям выполним то, о чем говорили лидеры, мы будем «за» проведение очередного саммита.

У нас с Францией много других форм взаимодействия. Президент Франции Э.Макрон вскоре после избрания пригласил Президента России В.В.Путина. В июне 2017 г. состоялась их встреча в Версале. По ее итогам, помимо подтверждения заинтересованности развивать, нормализовывать отношения, была достигнута договорённость о создании «Трианонского диалога». Это очень важный формат, который позволяет общественности, гражданскому обществу, НПО, ученым, политологам регулярно общаться. Он уже функционирует. Проходят многие мероприятия, которые пользуются, по-моему, большим успехом в общественных кругах и в России, и во Франции. К сожалению, пока более формальные межправительственные и межпарламентские структуры не столь активны, как общественность двух стран. По-прежнему не можем возобновить работу Межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству. Ею руководят председатели правительств России и Франции. Она давно не собиралась, хотя орган на уровне министров экономики, которые готовят заседание этой комиссии, уже возобновил контакты. Конечно, мы тоже думали, что было бы правильно, если бы большая парламентская комиссия возобновила свою деятельность. Президент Франции Э.Макрон неоднократно выражал в этом заинтересованность. Мы полностью разделяем такой настрой и надеюсь, что все проблемы, остающиеся на нашей двусторонней, многосторонней повестке дня (а они есть и непростые), будут преодолеваться при наличии доброй воли двух президентов, которая налицо.

Вопрос: У меня очень простой вопрос по поводу Ирана, Сирии и Украины. Как Вы считаете, французская политика слишком похожа на политику США?

С.В.Лавров: Я бы так не сказал, потому что, в частности, если брать Иран, то Франция и Россия вместе с Великобританией, Германией, Китаем и самим Ираном остаются приверженцами СВПД по ИЯП. Сейчас идёт очень интенсивная работа, в том числе с участием всех перечисленных мной стран – авторов этой договорённости минус США, которые вышли из этой сделки. Идёт интенсивная работа европейской «тройки», России, Китая и Ирана по сохранению это договорённости уже без США. Для этого необходимо разработать механизмы, которые позволят всё, о чём договаривались, обеспечивать, включая предоставление экономических выгод Ирану, который будет выполнять свои обязательства в новых условиях. Эта работа включает много технических проблем, финансовых и банковских процедур, но ей занимаются. Надеюсь, что угрозы, звучащие из Вашингтона, который не только вышел из СВПД, но и требует от других прекратить участие в этой договорённости, являющейся одной из важнейших за последние годы, не будут иметь действия на европейский бизнес.

Слышал, что некоторые европейские компании, в том числе французские, ушли из Ирана. Наши коллеги в Берлине и Париже, подтверждая приверженность правительств Германии и Франции этой сделке говорят, что не могут заставить бизнес оставаться в Иране, если у бизнеса гораздо больше интереса в США. Мы это понимаем. Однако правительства могут и должны сделать всё, чтобы предоставить бизнесу альтернативу. Именно этим сейчас занимаются наши коллеги из финансовых ведомств, центральных банков и других структур. Так что здесь я не вижу совпадения позиций Франции и США, как не вижу совпадения позиций Парижа и Вашингтона в целом ряде других вопросов, в том числе в отношении Парижского соглашения по климату, откуда США тоже вышли, равно, как они вышли из одной уважаемой организации, штаб-квартира которой находится в Париже, – из ЮНЕСКО. Это тоже не очень хороший пример совпадений интересов США и Франции – здесь, явно, интересы расходятся.

Что касается Сирии, то здесь у вас больше общих моментов в подходах к этому кризису не только между Францией и США, а в целом между Европой и США. Действует созданная по инициативе Президента Франции Э.Макрона т.н. «малая группа» по Сирии, куда входят Франция, США, Великобритания, Германия, Иордания, Саудовская Аравия и Египет. Эта «группа» выступает с позиций, которые нами не разделяются. Тут вы очень близки к Вашингтону в том, что касается, абстрагируясь от того, в какие формы эта позиция вкладывается на том или ином этапе, ведения дела к тому, чтобы сменить этот режим любой ценой, и чтобы политический процесс обязательно закончился сменой режима. Это не вписывается в резолюцию 2254 СБ ООН, которую мы хотим уважать и которая предполагает очень простой принцип – только сам сирийский народ должен решать судьбу своей страны и собственную судьбу. Эта резолюция предполагает, как вы знаете, подготовку новой конституции и проведение выборов под надзором ООН, в которых все сирийцы смогут принять участие.

Мы не можем согласиться с действиями членов этой т.н. «малой группы», прежде всего западных стран, в отношении применения силы против сирийского государства и правительственных объектов под предлогом использования Дамаском химического оружия, который ни разу не был доказан фактами. То, что произошло 14 апреля, когда Франция, Великобритания и США бомбили объекты, как было заявлено, связанные с производством химического оружия в Сирии, делалось за несколько часов до того, как на эти объекты должны были прибыть инспекторы ОЗХО. Ваши официальные лица об этом прекрасно знали – об этом знали все. Если в такой ситуации, когда инспекторы должны были вот-вот приехать и провести независимое расследование, три западных страны решили бомбить именно эту территорию, у меня нет другого объяснения, кроме того, что узнали, что обвинения Дамаска ложные и ваши официальные структуры попытались этой бомбардировкой замести следы. С тех пор по Сирии стараемся наладить какой-то диалог. Мы не против контактов даже с теми, кто не разделяет наши оценки и чьи оценки мы не разделяем. Россия находится в Сирии по приглашению законного Правительства, западные страны – без такого приглашения. Президент Франции Э.Макрон выдвинул в своё время идею о том, чтобы эта т.н. «малая группа» по Сирии общалась с «Астанинской группой» – Россией, Турцией и Ираном. Мы готовы к таким контактам. Прежде чем всерьёз начинать что-то обсуждать, мы должны определиться с основами такого разговора. Основой может быть только резолюция 2254 СБ ООН, которая ставит во главу угла подходы самих сирийцев и процессы, которые должны вестись самими сирийцами. Мы не можем за спиной Правительства, оппозиции и гражданского общества Сирии решать серьёзные вопросы.

Темы Украины я уже касался. Есть Контактная группа, в которой Правительство и оппозиция при поддержке ОБСЕ и России должны договариваться о конкретных шагах по выполнению Минских договорённостей, и есть «нормандский формат», где представлены Россия, Франция, Германия и Украина и который призван обеспечивать сопровождение работы Контактной группы. Мы в этом формате сотрудничаем достаточно тесно. Хотя уже два года не было саммита, эксперты и министры общаются в этом формате, в том числе Россия и Франция. По-моему, мы стали лучше понимать друг друга.

Вопрос: Западный мейнстрим СМИ остаётся немым в отношении крупнейшего гуманитарного кризиса в Йемене. В том время, как некоторые страны, включая Францию, поставляют Саудовской Аравии оружие, пресса умалчивает о жертвах так, как это было в ситуации в Мосуле и Ракке, где потери среди мирного населения были огромными. В то же время ситуация с освобождением Восточного Алеппо, где Россией были организованы гуманитарные коридоры, преподносилась, как главная катастрофа этого региона. Как Вы объясните такие двойные стандарты?

С.В.Лавров: Это просто: если одним словом, – то это пропаганда, причём недобросовестная. Вы упомянули про Йемен. Уже достаточное время назад представители ООН на уровне заместителя Генерального секретаря, отвечающего за гуманитарные вопросы, называли ситуацию в Йемене крупнейшей гуманитарной катастрофой современности. Мы участвуем в усилиях по облегчению участи йеменского народа, периодически доставляем туда гуманитарную помощь. Это непросто, учитывая продолжающиеся боевые действия. Несколько раз мы смогли договориться с коалицией, конкретно с возглавляющей коалицию Саудовской Аравией. Такие гуманитарные рейсы осуществлялись. Будем их продолжать. Знаем, что сама коалиция, продолжая вести боевые действия, оказывает достаточно существенное гуманитарное содействие йеменскому народу. Это всё полезно, но нужно прекращать войну. Специальный посланник ООН по йеменскому урегулированию М.Гриффитс, по-моему, движим весьма благородными замыслами, помыслами. Мы хотим ему помогать. Сейчас ключевой задачей является прекращение боевых действий, достижение договорённости о том, как должен функционировать порт Ходейда, вокруг которого сейчас разворачиваются наиболее острые боевые события, и скорее переходить к политическому процессу, который завяз в спорах о том, где собираться и как добираться до места встречи. Это не соответствует остроте момента, и мы будем всячески продвигать необходимость оставить в стороне всё второстепенное и усадить стороны за стол переговоров, без каких-либо предварительных условий.

Что касается других ситуаций – Вы упомянули Ракку и Мосул – там никто не беспокоился по поводу каких-то дополнительных специальных мер, призванных облегчить, минимизировать риски для гражданского населения, как мы это делали в Алеппо. Там мы создавали гуманитарные коридоры, так же поступали в Восточной Гуте, принимали дополнительные меры безопасности вдоль этих гуманитарных коридоров, договаривались с оппозиционерами. Те жители, которые хотели выйти из этих районов, такую возможности имели. Боевики, которые хотели уйти оттуда, чтобы не участвовать в боестолкновениях, тоже получали такую возможность. Тогда было много шума, прежде всего в западной прессе и прессе некоторых стран региона, о том, что происходит этническая чистка, изгоняются люди с насиженных мест. Могу напомнить, что с тех пор уже сотни тысяч жителей Алеппо вернулись и продолжают активно возвращаться. Там полностью восстановлены все базовые элементы инфраструктуры и обеспечения жизнедеятельности.

Кстати, когда шли бои по освобождению Восточного Алеппо, среди стенаний наших западных коллег была тема нехватки медикаментов. Были постоянные требования обеспечить провод медицинских конвоев, включая и хирургические инструменты. Было, в общем-то, немало оснований подозревать, что наряду с искренними гуманитарными соображениями такие требования диктовались еще и желанием доставить медицинские материалы и медикаменты, хирургические инструменты, необходимые для лечения боевиков.

Когда Восточный Алеппо был освобождён, представители Всемирной организации здравоохранения ездили туда из Дамаска и публично объявили о том, что в Восточном Алеппо обнаружено огромное количество больших складов со всеми необходимыми медицинскими препаратами. Так что никакого дефицита лекарств в Алеппо не было.

Что касается Ракки и Мосула, там никто не объявлял никакие гуманитарные коридоры, и никто сильно не беспокоился о том, как сделать так, чтобы жители могли получить какой-то безопасный выход, чтобы потом они могли бы вернуться. Только сейчас туда начинают потихонечку возвращаться жители. До недавнего времени там месяцами лежали незахороненные трупы, мины никто не разминировал, как это делали наши военные в Алеппо и Восточной Гуте.

Повторю еще раз, мы, конечно, обращаем внимание ООН на то, чтобы уделять внимание положению гражданского населения в Ракке и в других местах. Мы никогда не делаем это по принципу – «раз вы на нас накатываете пропагандистские волны в Алеппо, то мы вам будем отвечать по Ракке». Мы за то, чтобы вся картина во всех частях Сирии была представлена объективно всему мировому сообществу.

Вопрос: Вернусь к Алеппо и Гуте 2015 года. На каждом этапе сирийской войны Россию обвиняли в том, что она ведет налеты, в результате которых страдает гражданское население. Как дипломат, сожалеете ли Вы, что столько людей погибло для того, чтобы положить конец этому конфликту? Если мы вспомним ситуацию 2011 г., когда Б.Асад был у власти, и то, что происходит сейчас, в принципе мало, что изменилось.

С.В.Лавров: У любого нормального человека не может быть легкого отношения к ситуации, когда гибнут гражданские люди, вообще, когда гибнут люди, но гражданские особенно. Во всех конвенциях, посвященных международному гуманитарному праву, членами которых являются России, Франция и большинство других стран мира, есть требования делать все необходимое для того, чтобы избегать рисков для гражданского населения. Среди прочего в этих конвенциях содержится требование категорически не допускать обстрелов гражданских объектов, школ, больниц, жилых кварталов, а также объектов двойного назначения, если есть подозрение, что там есть гражданские лица.

Если вы искренне интересуетесь тем, как человечество, западная и наша цивилизации выполняют эти требования, то, наверное, все-таки необходимо начать чуть-чуть пораньше. В этой связи, учитывая, что мы, европейцы, члены ОБСЕ, я бы начал с 1999 г., когда НАТО бомбил Югославию. Там не было никакого разбора – гражданские ли объекты или объекты двойного назначения. Разбомбили министерство обороны, генеральный штаб, а также, напомню, железнодорожный мост в момент, когда по нему шел пассажирский поезд.

Совсем близко к Вашей профессии. В Белграде натовцами был разбомблен телевизионный центр. Знаете за что? За то, что он распространял «лживую пропаганду». Поэтому, когда сейчас нашим СМИ говорят о том, что они не СМИ, как это звучало, в том числе из Парижа, а инструменты пропаганды, то это наводит на воспоминания.

Я с Вами полностью согласен. Ливию также, кстати, разбомбил НАТО во главе с Францией. Президент Н.Саркози был главным зачинщиком операции, которая осуществлялась в нарушение резолюции СБ ООН. Резолюция требовала лишь установить над Ливией бесполетную зону, чтобы авиация М.Каддафи не летала, и больше ничего. Кстати, это авиация и не летала. Но, тем не менее, Ливию стали бомбить. В 2011 г. французские военные откровенно заявляли, что они поставляют оружие противникам М.Каддафи, хотя действовал режим оружейного эмбарго на поставки любых вооружений в Ливию. Сейчас в Ливии мы имеем то, что имеем – колоссальную гуманитарную катастрофу, движение беженцев и мигрантов в Европу, движение бандитов и террористов, в том числе с французским оружием в «черную» Африку.

Я помню историю, которую просто невозможно забыть, когда вскоре после того, как НАТО разбомбил Ливию и террористы пошли на юг, мне звонил бывший министр иностранных дел Франции Л.Фабиус. Франция была озабочена тем, что угроза сгущалась над Мали, где по договоренности с Бамако находился французский контингент. Туда с севера Мали и с позиций туарегов шли разные плохие люди захватывать столицу этой страны. Франция хотела, чтобы ее контингент в Мали получил одобрение СБ ООН для противодействия этой террористической угрозе. Л.Фабиус звонил и просил не возражать. Мы поддержали, потому что это действительно важная задача и террористическая угроза. Я ему сказал, чтобы он имел в виду, что они будут пресекать действия людей, которых они вооружили в Ливии. Он засмеялся и сказал «се ля ви». Все-таки «се ля ви» – это не политика. Двойной стандарт – это точно.

Что касается Сирии. Еще раз подчеркну, я говорил об этом, отвечая на предыдущий вопрос, мы делали все возможное, чтобы обезопасить гражданское население при освобождении Восточного Алеппо и Восточной Гуты, кстати, и при решении проблемы южной «зоны деэскалации», которая была создана Россией, США и Иорданией в консультациях, между прочим, с израильтянами, учитывая близость Голанских высот. Там операция прошла вообще без каких-либо существенных гуманитарных последствий. Восстановлено патрулирование силами ООН по разведению на Голанских высотах, восстановлены две линии «Альфа» и «Браво», стоят сирийская и израильская армии, как это было заложено и согласовано еще в 1974 г. Конечно, всегда нужно поступать именно таким образом.

Мы не знаем, что творится в некоторых других районах Сирии. В частности, американцы надолго обосновываются на восточном берегу р.Ефрат. Они там в одном порядке конструировали зону радиусом 55 км в районе «Ат-Танфа», внутри которой находится лагерь беженцев «Рукбан», куда нет доступа, потому что никто не может дать гарантии, что в этот лагерь можно безопасно пройти, не рискуя быть атакованными бандитами, которые прекрасно себя чувствуют в этой американской зоне, в том числе, и игиловцы.

У нас все чаще появляются факты, что американцы перевозят игиловцев в Ирак и Афганистан. Это тревожные факты. Мы запросили соответствующие международные структуры и американцев. Нас это тревожит, поскольку вписывается в имеющиеся подозрения многих аналитиков о том, что Афганистан хотят превратить в новый плацдарм ИГИЛ. Особенно игиловцы обосновываются на севере. Это вплотную к Центральной Азии, к нашим союзникам и стратегическим партнерам. Это серьезнейший вопрос. Мы будем добиваться, чтобы здесь была полная ясность.

Вопрос: Хотел бы спросить у Вас о российско-китайских военных учениях, которые проводились недавно. Было очень впечатляющее мероприятие, о которых говорили во всех международных СМИ. У нас возникает несколько вопросов. Сегодня в глазах многих Россия повернулась к Китаю. Или она все еще повернута лицом к Западу? Как Вы считаете?

С.В.Лавров: У нас герб – двуглавый орел. Россия волею судеб, истории, достижением наших предшественников, занимает ту территорию, которую она занимает. Россия, наверное, никогда не могла позволить себе роскошь развернуться лицом к Европе и спиной к Азии или наоборот. В культурном плане, конечно же, Россия – часть европейской цивилизации. Она внесла огромный вклад в то наследие, которое сейчас имеет европейская цивилизация и которым она гордится – композиторы, поэты, писатели, художники, многие артисты, кстати, российские, русские жили и работали во Франции. У нас много того, что нас объединяет: смешение культур, идеалов и многое другое. Еще в лучшие времена мы, Россия и Евросоюз, регулярно проводили саммиты. Один из саммитов, по-моему, в 2007 или 2008 году проходил в Хабаровске. Тогда председателем Еврокомиссии был Ж.М. Баррозу. Когда делегация Евросоюза прилетела в Хабаровск, вечером они все гуляли по набережной и были просто потрясены тем, что они летели 10 часов из Москвы и все равно оказались в европейской атмосфере. Такое же впечатление производит Владивосток, другие наши восточные города. Россия, утверждаясь в качестве азиатской, евразийской державы, всегда оставалась страной, которая исповедует европейскую культуру. Безусловно, у нас очень много примеров, когда и азиатская культура воздействует на наш генетический код. Это и, например, наследие гуннов. Многие наши исследователи занимались изучением того, как восточные племена влияли на это геополитическое пространство. В итоге сейчас Россия является многонациональной, многоконфессиональной страной, причем даже наши мусульмане проживают на тех территориях Российской Федерации, где на протяжении многих веков жили их предки. Это не импортированная нация.

Конкретно отвечая на Ваш вопрос, скажу, что у нас с Китаем были сложные времена в 1950-1960-е годы, в начале 1970-х, но затем две больших, великих страны благодаря мудрости своих руководителей осознали, что надо пользоваться преимуществами нашего соседства. У нас очень много взаимодополняемых аспектов в наших экономиках, в подходах к решению региональных и международных проблем. С тех пор отношения стали неуклонно улучшаться, а с 2000 г. были подписаны документы, которые сейчас характеризуют эти отношения как стратегическое взаимодействие и всеобъемлющее партнерство. Никогда еще не было таких отношений между Россией и Китайской Народной Республикой, как сейчас.

В середине 2000-х годов мы окончательно закрыли территориальный вопрос, подписав соглашение по итогам переговоров, которые длились более 40 лет. Для нашей страны с ее географическим положением, наверное, было бы просто неблагоразумно и недальновидно отказываться от этих преимуществ и на Востоке и на Западе.

Наверное, нужно отметить, что в силу объективных факторов основное население России сосредоточено в европейской части страны. Там наиболее развитая промышленность, сельское хозяйство, и в целом Дальний Восток меньше развит, чем европейская часть России. Поэтому возможностей для бизнеса, пожалуй, больше на западе Российской Федерации просто в силу удобства, если хотите, географического, экономического, инфраструктурного (в этой части Европы и Российской Федерации гораздо лучше развита инфраструктура), тем более что совсем рядом было много давних партнеров, отношения с которыми развивались не одно десятилетие, а со многими – веками. Но параллельно мы прекрасно понимали, что нужно создавать на Дальнем Востоке условия, которые интересовали бы людей, чтобы они хотели туда поехать, там работать, обосновываться, заводить семьи (о чем с первых лет своего президентства говорил В.В.Путин). И для этого там должна быть создана необходимая экономическая, транспортная, социальная, культурная инфраструктура. Этим государство занимается. Это непросто, потому что необходимо выполнить очень большие объемы работ, стоят очень большие задачи, но прогресс налицо. Для того чтобы стимулировать развитие этих районов России, введен целый ряд законодательных инициатив. Там создан режим Свободного порта Владивосток, облегченный режим получения электронных виз, льготы для тех, кто хочет туда переселиться, включая получение бесплатной земли, целый ряд других преимуществ. Конечно же, мы этим занимались, подчеркну, и занимаемся почти 20 лет. Но когда отношения с Европой стали «съеживаться» из-за санкций и иных политических процессов, когда объемы торговли стали резко сокращаться (в 2013 г. товарооборот составлял, по-моему, 440 млрд. долларов США, а в прошлом году он хоть и рос по сравнению с 2016 г., но составил всего 217 млрд. долларов США, т.е. сократился в два раза по сравнению с объемами трехлетней давности), мы стали искать возможности компенсировать эти «выпадающие» объемы взаимовыгодного экономического сотрудничества.

На китайском направлении, так же как и на индийском, в известной степени на японском и на корейском, такие возможности постоянно росли, потому что за указанный период эти страны существенно нарастили свой потенциал, проявляли интерес к нашим товарам, не только к энергоносителям, но и, скажем, к сотрудничеству в сфере космоса, атомной энергетики, авиа-, автомобилестроения и многого другого. Так что здесь нет никакой политической предназначенности или запрограммированности. Это просто реальный ответ на те условия, которые в данный момент существуют для максимально эффективного развития экономических связей, не более того.

Как Вы знаете, у нас сейчас очень быстро восстанавливаются отношения с европейскими странами. Не могу сказать того же про Европейскую комиссию. Еврокомиссия пока еще находится, как я понимаю, в плену того, что вы называете «солидарностью», «консенсусом», когда небольшая группа стран, которая не хочет хороших отношений с Россией, заставляет всех остальных выдерживать «низкий профиль». Но я уверен, что национальные интересы, которые сейчас все больше и больше проявляются в ходе дискуссии о будущем Европейского союза, все-таки обеспечат то, что реформы, о которых в том числе говорит Президент Франции Э.Макрон, будут отражать консенсус не в том виде, что меньшинство может блокировать интересы большинства, а в том, что будет выбран какой-то срединный путь, и не всегда позиция Евросоюза по отношению к России будет опираться на наименьший, самый негативный знаменатель. Думаю, что не всегда мы будем видеть ситуацию, когда политику Евросоюза в отношении России во многом, а порой в решающей степени, определяют государства, которые выходят из Европейского союза.

Вопрос: Европа озабочена предстоящими выборами. Заголовки газет пестрят темами о грядущей радикализации Европы и приходе к власти правых сил. Россию же часто обвиняют, если и не в прямой поддержке, то в симпатии к крайне правым политическим движениям в Европе. Не могли бы Вы прояснить позицию России по этому вопросу?

С.В.Лавров: Наверное, это неверное представление, потому что те, кто так считает, кто высказывает такие мысли, плохо знает характер нашего народа. Наш народ очень отзывчивый, гостеприимный и необидчивый.

Не хочу вспоминать исторические примеры, но факт нашего примирения с Германия всем известен. Сейчас наш народ с германским практически ничто не разделяет, кроме некоторых политических игр, к которым сам народ имеет мало отношения.

Если говорить прямо, когда нам предлагают иметь конструктивные отношения, рассматривать вопросы, представляющие обоюдный интерес, и готовы к такому равноправному, взаимоуважительному сотрудничеству, меня лично в последнюю очередь интересуют политические взгляды этого конкретного человека. Если это человек, который представляет политическую силу, существующую в легитимном правовом поле, если он не нарушает ни законы своей страны, ни какие-либо международные нормы, почему его нужно считать «неприкасаемым»? Если только потому, что он отражает подходы, которые не вписываются в нынешний европейский мейнстрим, то, наверное, это недемократично.

Кто знает, каким мейнстримом через какое-то время могут быть нынешние «маргиналы», как их называют, популисты? Может быть, они создадут новый мейнстрим через какое-то время. Никто же этого не знает. Потом, демократия есть демократия. Когда в 2000 г., по-моему, в Австрии были парламентские выборы, победила партия Й.Хайдера, которую вся Европа считала популистской, проповедующей неприемлемые для либеральной политики ценности демократического волеизъявления австрийского народа. Но его всё равно заставили уйти в отставку.

К слову о демократии в универсальном применении. Когда в 2007 г. американцы очень хотели провести выборы в Секторе Газа в Палестине, их многие предупреждали, что, прежде чем проводить выборы, нужно убедиться, что все политические силы одинаково понимают этот процесс, и предлагали выборы отложить. Тогда Государственным секретарём США была К.Райз, и она настояла чуть ли не в одиночку на том, что выборы должны быть проведены. Их провели, и победил «ХАМАС». Американцы тут же заявили, что выборы нелегитимны, хотя все международные наблюдатели, которые присутствовали при голосовании, сказали, что всё было в порядке. Так что здесь очень важно не ставить искусственных задач.

Мы с нашими французскими коллегами, равно как и с итальянскими и другими европейскими и региональными партнёрами, стараемся помочь урегулировать ситуацию в Ливии. Мы очень высоко оценили то, что Президент Э.Макрон сделал в мае, когда он пригласил четверых ключевых игроков ливийского народа в Париж. Там было достигнуто понимание, согласовали как ориентир 10 декабря для выборов в Ливии. К сожалению, те понимания, которые были достигнуты в Париже, выполняются не очень чётко и в результате основные политические силы пока ещё не имеют общего согласия о том, как будет работать эта политическая система. В такой ситуации проводить выборы, по мнению многих специалистов, очень рискованно. Поэтому в этой ситуации мы, как и в Йемене, поддерживаем специального посланника ООН – Спецпредставителя Генерального секретаря ООН по Ливии Г.Саляме, который пытается нащупать такие подходы, которые действительно будут отражать консенсус политических сил прежде, чем они смогут уже с чистой совестью и взаимными обязательствами идти к избирательному участку.

Вопрос: При Президенте Д.Трампе США вышли из многих международных договоров – парижского, венского, по ИЯП, о котором мы много говорили. Получается, что США – непредсказуемый союзник. Многие сейчас говорят, что Европа должна стать более самостоятельной. Как Вам видится появление такой сильной автономной Европы?

С.В.Лавров: Знаете, это вопрос, конечно, прежде всего, к Европе, но мы всегда говорили (и это действительно наш позиция, не просто слова), что мы заинтересованы в единой сильной предсказуемой Европе, которая сама определяет своё будущее, своих партнёров и свои шаги по отношению к другим партнёрам.

Не могу сказать, что сейчас Европа выглядит самостоятельной. Наверное, это понимание диктует европейским лидерам стремление обсудить ситуацию и понять место Европы в современном мире, тем более, когда центр экономического развития уже сместился в АТР и идёт речь о конкурентоспособности Европы, сохранении цивилизационных ценностей. Мы рассматриваем инициативу Президента Франции Э.Макрона о реформе ЕС, точнее сказать, о начале серьёзной дискуссии реформы ЕС как отражение этих размышлений.

Мы хотели бы тоже быть в курсе того, как будут развиваться эти дискуссии. Рассчитываем в ближайших контактах получить брифинг от наших коллег, как они это себе представляют. Пока мы слышим идеи, которые излагаются в контексте концентрических кругов, предполагающих, что будет несколько категорий членства: где-то – самый плотный валютный союз, где-то даже общее министерство финансов, центральный банк. Второй круг – менее интегрированный. Третий круг будет включать партнёров, которые пока ещё не готовы к каким-то серьёзным шагам.

Звучит тема не только экономики и финансов, но и безопасности. Публично уже говорят лидеры, включая Президента Франции Э.Макрона, ряд других европейских руководителей, о том, что Европа в вопросах своей безопасности не может полагаться исключительно на США. Это я говорю абсолютно нейтрально – это констатация того, что звучит из европейских столиц.

Это право Европы, есть НАТО. Президент Э.Макрон сказал, что НАТО остаётся в любом случае, это данность, но Европа, по его убеждению, должна стремиться повысить свою самостоятельность в том числе и в сфере безопасности и обороны. Насколько это будет конкретно сформулировано, я не знаю, насколько это будет гармонизировано с обязательствами в Североатлантическом альянсе, я тоже не знаю. Вижу и слышу, как в НАТО американцы уделяют большое внимание этой теме и активно сейчас продвигают то, что называется «военный Шенген» – обустройство европейской инфраструктуры таким образом, чтобы тяжёлые вооружения могли быстрее добираться до нашей границы. По большому счёту это то, что обозначает «военный Шенген».

Все учения, которые сейчас проводятся НАТО в Прибалтике, Польше, Румынии, других странах, развёртывание контингентов Германии, Канады, Англии и, по-моему, также Франции в Прибалтике, Польше, идея наших польских коллег пригласить американскую дивизию на свою территорию, что будет прямым нарушением Основополагающего акта Россия-НАТО, запрещающего развёртывание существенных боевых сил на постоянной основе на территориях стран-членов НАТО из Восточной и Центральной Европы – это всё очень интересные процессы. Мы будем за ними следить, потому что это касается и нашей безопасности.

Идей много. Говоря об инициативах Президента Франции Э.Макрона. У него недавно прозвучала и такая инициатива, как европейская инициатива по вмешательству, которую он обосновал необходимостью порой направлять некие контингенты (он не назвал их, но по описанию это то, что раньше называли экспедиционным корпусом) в «горячие точки» быстро, не дожидаясь каких-либо специальных решений не только СБ ООН, но даже НАТО и ЕС. То есть получается какая-то совсем автономная ударная группа, которая будет решать прежде всего некие задачи в Африке, как я понял.

Не знаю, насколько это реализуемо, но то, что звучат такие идеи, подтверждает назревший характер вопроса о том, как вопросы безопасности будут решаться в ЕС. Мы, ещё раз скажу, будем внимательно за этим следить. Мы хотим сильного самостоятельного Евросоюза и, конечно, чтобы вопросы безопасности в Европе не были каким-то кулуарным делом между ЕС и НАТО, потому что это наш общий континент, у нас общие границы и нам много чего обещали, когда мы выводили свои войска из Европы, когда НАТО расширялась.

Вопрос: Хотел бы вернуться к военным учениями на востоке Европы, о которых Вы говорили. Не стоим ли мы на пороге третьей мировой войны?

С.В.Лавров: Думаю, что у всех хватит разума, чтобы не доводить до этого дело, хотя, конечно, нас очень тревожит полное отсутствие какого-либо профессионального диалога между военными России и НАТО.

Совет Россия-НАТО, работу которого заморозили наши западные партнёры, в последние пару лет встречался раза три, в общем-то, абсолютно без какого-либо результата. Инициатива возобновления таких встреч была натовская, но нам говорили, что они хотят встретиться, чтобы обсудить Украину. Я стараюсь оставаться в рамках приличий, но это означает только одно – что Совет Россия-НАТО хотели использовать как очередной инструмент обвинений нас во всех смертных грехах и как очередной способ удовлетворить капризы наших украинских соседей, которые спят и видят, чтобы санкции вечно ужесточались, чтобы Россия была постоянно под огнём критики. Мы пошли на такие дискуссии при понимании, что мы также должны обсудить Афганистан, что мы и сделали, борьбу с терроризмом и другие более реальные проблемы, нежели искусственно сохраняемый в угоду национал-радикалам и неофашистам кризис на Украине.

Но помимо таких «посиделок» на уровне постоянных представителей, практически все формы сотрудничества Россия-НАТО заморожены – Афганистан, где очень успешно осуществлялся «вертолётный пакет», программа подготовки кадров для борьбы с наркотрафиком в Афганистане, с терроризмом и многое другое.

Соответственно диалог военных вообще заморожен. Периодически наш Начальник Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации В.В.Герасимов разговаривает по телефону с верховным главнокомандующим ОВС НАТО в Европе К.Скапаротти Но это не то, что требуется в нынешней ситуации, когда существенно возрастают риски какого-то непреднамеренного инцидента. Недавно в Эстонии испанский истребитель случайно выпустил ракету «воздух-воздух». Слава Богу, она никого не убила. А если бы она упала не на эстонской, а на нашей территории? Там ведь было совсем рядом.

Поэтому какой-то профессиональный и постоянный диалог абсолютно необходим, НАТО пока от него уходит, во многом, как я понимаю, потому что в законах США, принятых для наложения санкций на Российскую Федерацию, среди прочих содержится запрет Пентагону сотрудничать с Министерством обороны Российской Федерации. Понятно, что в НАТО, без США, там никто ничего не сделает. Поэтому посмотрите на эту ситуацию. Я считаю, что глупо оставаться заложниками каких-то капризов американских законодателей. В конце концов, в Сирии они нашли возможность начать с нами работать и продолжают это делать по т.н. деконфликтингу, чтобы там не произошло каких-то столкновений. А в отношении нашей общей европейской территории в НАТО ничего подобного не происходит. Так что, смотрите. Накопление вооружений на наших границах, настрой на модернизацию транспортной инфраструктуры в Европе с тем, чтобы американским тяжелым вооружениям, и, наверное, вооружениям других стран НАТО было легче выбирать наши границы – откровенно провокационные учения, не наши с Китаем посреди Сибири, а на Украине, в Грузии и в Черном море. Сейчас Украина хочет зазвать натовские учения в Азовское море, но туда уже нельзя будет пройти, потому что наш договор с Украиной требует обоюдного согласия для прохода военных кораблей в Азовское море. Но они этого хотят, и им в этом активно потакают. Все это происходит на фоне новой ядерной доктрины США, в соответствии с которой резко понижается порог применения ядерного оружия, создаются ядерные заряды очень маленькой мощности с очевидным намерением сделать их возможным средством ведения войны, что будет концептуально подрывать все имеющиеся договоренности, в соответствии с которыми это оружие устрашения, взаимного сдерживания, но никак не оружие практического ведения войны. А вот заряды малой мощности, их необходимость так и объяснялась в этой новой ядерной доктрине. У нас с американцами еще с советских времен, по-моему, было два серьезных заявления, в которых констатировалось, что ядерная война не может быть никем выиграна, и поэтому ее быть не может. Было бы неплохо в нынешних условиях этот тезис подтвердить.

Вопрос: Украинский Патриархат решил повернуться к Москве спиной и получить независимость от Русской Православной Церкви. С политической точки зрения это считается важным решением. Что Вы думаете об автокефалии Украинской Церкви?

11 ноября мы будем праздновать 100-летний юбилей перемирия в Первой мировой войне. Многие главы европейских правительств приедут в Европу. Как Вы думаете, приедет ли Президент России В.В.Путин на эти мероприятия?

С.В.Лавров: Украинский патриархат не поворачивался спиной к Русской Православной Церкви потому, что Украинская Православная Церковь Московского патриархата выступает против тех провокаций, которые сейчас затевает Патриарх константинопольский Варфоломей при прямой публичной поддержке из Вашингтона.

Эта провокация задумана с тем, чтобы использовать две неканонические раскольничьи церкви на Украине (Украинская Православная Церковь Киевского патриархата и Украинская автокефальная церковь), которые никогда не были признаны ни одной православной церковью, но которые в интересах этой провокации, созвав на днях Священный Синод в Константинополе, Патриарх Варфоломей признал каноническими и снял анафему с двух иерархов, возглавляющих эти раскольничьи церкви. Уже прозвучали слова возмущения из большинства поместных православных церквей. Я думаю, что это не просто реакция одного-двух дней, а проблема надолго. Замысел очевиден – сделать еще один шаг, чтобы оторвать Украину уже не только политически, но еще и духовно от России.

Когда на Украине принимаются законы о лишении языков меньшинств, прав, которыми они до сих пор обладали, это шаг в том же направлении. Совсем недавно, помимо упомянутого мной Закона, в первом чтении принят еще более интересный закон «О функционировании украинского языка как государственного». В нем устанавливается, что все обучение в школах и университетах происходит только на украинском языке. Языки национальных меньшинств могут применяться в детском саду и начальной школе (первые четыре класса). Исключения могут делаться для английского и других языков ЕС. Это означает, что единственный объект атаки – это русский язык, на котором говорит подавляющее большинство граждан Украины, а для многих он родной. Мы уже запросили представителя ОБСЕ по свободе СМИ А.Дезира, структуры Совета Европы, как они к этому относятся и не хотят ли они сделать так, чтобы этот закон не пошел дальше первого чтения. Посмотрим, какой будет ответ. В конституции Украины прямо записано – «необходимо защищать русский язык и другие языки национальных меньшинств». Здесь еще вопросы и конституционного суда.

Что касается церковных проблем, то вмешательство в жизнь церкви запрещено законом на Украине, в России, надеюсь, что и в любом другом нормальном государстве. Но когда специальный представитель США по вопросам церковных отношений прямо приветствует решение Патриарха Варфоломея, когда К.Волкер, который призван от имени США заниматься содействием украинскому урегулированию на основе Минских договоренностей заявляет то, что он заявляет про эти процессы, то у нас говорят «на воре шапка горит». Люди, которые не могут предъявить нам ни одного факта, подтверждающего их огульные обвинения, что мы вмешиваемся в чьи-то внутренние дела, ведут себя так, как будто это является нормой. Я уже не говорю о том, как послы США в таких странах, как Македония, Черногория и Сербия, Украину вообще можно не упоминать, там страна по сути дела находится под внешним управлением, это все знают.

Так что назрели вопросы, в том числе и для обсуждения на Парижском форуме мира. Я очень надеюсь, что вот эти крайне негативные процессы подмены культуры диалога, переговоров, культуры дипломатии, бескультурье диктата грубым шантажом не останутся вне поля зрения тех, кто будет организовывать Парижский форум мира. Наверное, это дискуссия, которую еще предстоит оценить. Мы пока еще не получили точных известий о том, как это будет структурировано, какая будет конкретная повестка дня, но, безусловно, с интересом ожидаем, как это будет все организовано и воспринято европейской общественностью.

Что касается торжеств, посвященных 100-летию окончания Первой мировой войны, то мы получили приглашения и обязательно будем там представлены.

Вопрос: А Ваша страна будет представлена на уровне Президента России В.В.Путина?

С.В.Лавров: Об этом будет объявлено в Кремле: о том, как и где участвует Президент Российской Федерации В.В.Путин, объявляет его Пресс-служба.

Вопрос: Я хотел бы вернуться к вопросу Идлиба. Президент Сирии Б.Асад заявил, что ситуация в Идлибе временная. Считаете ли Вы, что Ваши турецкие партнеры по сочинскому соглашению способны разоружить джихадистов, которые присутствуют в Идлибе? Как найти решение для этой последней части сирийской войны?

С.В.Лавров: Соглашение действительно временное. Конец истории будет только тогда, когда в Сирии восстановится власть сирийского народа и все те, кто находится на территории Сирии, в особенности, кто туда не приглашен, покинут эту территорию. Это понятно всем.

Насчет того, как выполняются сочинские договоренности. Они выполняются. Демилитаризованная зона создается по периметру этого района в Идлибе, выводятся тяжелые вооружения. Наши турецкие партнеры активно работают с оппозицией, убеждая ее сотрудничать. Такое сотрудничество идет. Мы будем внимательно за этим следить.

Не соглашусь с Вами в том, что Идлиб – это последний проблемный район на территории Сирии. Там к востоку от Евфрата есть огромные земли, где происходят абсолютно неприемлемые вещи. Эти земли США стараются использовать через своих сирийских союзников, прежде всего курдов, для того, чтобы создать там квазигосударство.

Вопрос: ИГИЛ еще контролирует эти территории, правильно?

С.В.Лавров: Там ИГИЛ есть в небольших количествах. Как я уже сказал, игиловцы есть в районе «Ат-Танфа», который был нелигитимно создан США. Они, в принципе, там нелигитимно, но этот район был создан вообще в одностороннем порядке. По нашим данным (они также есть и у других стран), они переправляют игиловцев в Ирак и Афганистан. Но на этой территории США абсолютно незаконно пытаются создать квазигосударство и сделать все, чтобы создавать там условия для нормальной жизни своих подопечных. Они создают там альтернативные органы власти легитимным Сирии, активно содействуют возвращению и расселению беженцев. Это все при том, что на территориях, которые подконтрольны законному сирийскому Правительству, ни США, ни Франция, ни другие западные страны не хотят создавать условия для возвращения беженцев до тех пор, как нам говорит Запад, пока не начнется заслуживающий доверия политический процесс. Вопрос в том, почему на восточном берегу р.Евфрат, который контролируют США и их местные соратники, не надо дожидаться начала вызывающего доверия политического процесса. Ответ может быть только один – там хотят создать территорию, которая будет прообразом некого нового государства, либо это опять будет опаснейшая игра с Иракским Курдистаном, т.н. идея «большого Курдистана». Не исключаю, что США в этом районе, как правило, стараются поддерживать ситуацию в таком разогретом состоянии, чтобы никто не мог успокоиться. В такой мутной воде им гораздо проще ловить рыбу, которую они хотят. До добра это никогда не доводило. Когда нам говорят о том, что кто-то там делает не так, как хотят США, то давайте вспомним Ирак и «пробирку» бедного К.Пауэлла. Главное, что в мае 2013 г. Дж.Буш младший объявил о победе демократии в Ираке с борта авианосца. Где сейчас Ирак? В Ливии также было объявлено, что диктатор сломлен, Х.Клинтон смотрела «лайв» как его убивали и радовалась этому. Где сейчас Ливия? Хотели сделать то же самое с Сирией. Наверное, обустройство этого и других регионов по американскому образцу едва ли является образцовым.

Сергей Лавров: Интервью РТ Франс, Пари Матч и Фигаро

Похожие статьи: