Ищенко vs Корейба. Конкуренция и радость лимитрофов

21 апреля 2020 - vip

Якуб Корейба - классический польский государственник. Он неглуп, достаточно циничен для того, чтобы его не шокировали откровения бывшего министра иностранных дел Радослава Сикорского по поводу того, как именно Польша удовлетворяет своих западных партнёров. И он явно надеется на лучшее, выделяя Польшу среди остальных лимитрофов.

Можно, конечно, развязать долгую и бесплодную дискуссию о применяемых им отдельных терминах или о некоторых оценках в интервью, опублкованном несколько дней назад в издании Украина.ру. Но необходимости в этом нет. Потому что в главном он прав. Прав, когда говорит о том, что от Балтики до Чёрного моря проходит дуга столкновения цивилизаций, что регион этот нестабилен и является зоной естественной экспансии для обеих сторон.

Кто бы со всем этим спорил. Только зря он при этом говорит о «польской элите» и «польской политике». В чём заключается польская политика и чем занята польская элита, давно и точно сформулировал Радослав Сикорский в ставшей достоянием гласности телефонной беседе с министром финансов Польши Яцеком Ростовским.

Дело в том, что Польша является таким же лимитрофом, как демонстративно презираемые Корейбой страны («от Эстонии до Молдавии»), которым он советует «не умничать в делах мировой политики». Когда-то Жак Ширак о Польше (и ещё паре таких же восточноевропейских наглецов) сказал, что «они упустили прекрасный шанс промолчать».

Почти идентичная рекомендация. Но Ширак мог себе такую рекомендацию позволить, поскольку Франция до сих пор является одним из тех государств, от которых напрямую зависит судьба Восточной Европы. От Польши же ничего в этом вопросе не зависит и, когда Корейба говорит «если мы ликвидируем одно из этих государств… то нарушим баланс», он должен понимать, что «мы» — это Россия, США, Германия, Франция (до Brexit Великобритания, сейчас под вопросом), а Польша как раз находится среди тех, кого «мы» если ликвидируем, то нарушим баланс.

Более того, когда-нибудь «мы» их обязательно ликвидируем. Это неоднократно случалось в мировой истории и обязательно случится вновь. Просто потому, что «мы» (Западная Европа, Россия, а сейчас ещё и активно развивающий проект «один пояс — один путь» Китай) значительно сильнее их (как все вместе, так и каждый в отдельности). Любой из «нас» может провести ликвидацию как одного государства, так и всего лимитрофного региона, и даже не заметить, как и когда это случилось. Только за период с 1795 по 1939 год границы России и Германии смыкались трижды, а между 1945 и 1990 годами вся Европа была зоной ограниченного суверенитета. Решения за западную её часть принимали США, а за восточную — СССР.

Такие периоды, как нынешний, когда в лимитрофной зоне суетятся десятки малых нежизнеспособных стран, — большая редкость в истории последних веков. Это состояние было обусловлено длительным периодом противостояния СССР (России) и Запада (США), притом что ни одна из противостоящих сторон была не способна полностью взять под контроль европейский регион.

Но американская гегемония выдохлась. У Западной Европы лишь два пути: либо полностью вернуть себе международно-политическую субъектность, что потребует противостояния с США, как с основным экономическим (а теперь уже и политическим) конкурентом, либо согласиться с тем, что она остаётся под американским политическим контролем, но с перспективой быстрого обнищания (так как ресурсов на «золотой миллиард» уже не хватает, приходится на 2/3 сокращаться).

В первом случае ориентированные на американцев лимитрофы станут помехой для налаживания эффективных экономических связей между ЕС и Россией (а также Китаем), без которых Европе конкуренцию у США не выиграть. Что бывает в таких случаях, поляки должны хорошо знать. Польшу делили не потому, что кому-то были нужны её земли или не терпелось приобрести себе головную боль в виде чванливой (хоть преимущественно и нищей) шляхты. Польшу делили потому, что, ориентируясь на Англию и Францию (тогдашних гегемонов Европы), она пыталась помешать экономическому сотрудничеству Германии и России. Исключением стала ликвидация польского государства в 1939 году, когда в Варшаве не поняли, что Гитлер, конечно, возьмёт их в поход на СССР, но он сам будет решать, какие земли Польше прирезать, а какие от неё отрезать. Впрочем, это лишь вариант обычной проблемы лимитрофов, когда слуга решает, что он равен хозяину. Украина в этом смысле отличается от Польши только тотальным обнищанием, но требования к ЕС, США, МВФ, человечеству, галактике и вселенной Киев выдвигает не менее наглые, чем Варшава.

Экономическая ситуация меняется. Я помню, как нищие поляки ездили в советские ещё республики и, в первые годы после распада СССР в постсоветские государства, скупая в них любые электроприборы, вплоть до утюгов. Разница в ценах позволяла им заработать и как-то выживать. Сейчас Польша живёт за счёт помощи из фондов ЕС и очень нервничает каждый раз, когда «экономная четвёрка» начинает рассуждать о необходимости сократить лишние траты евробюджета. И все лимитрофы, в один голос, поют то же самое. Это главный показатель — кто кого содержит, тот того и танцует.

Есть ещё один показатель — способность защитить себя и своих союзников. Не только Польша, но даже главный донор бюджета ЕС, Германия, это сделать не в состоянии. Хоть как-то считаться в военном плане из всего ЕС приходится только с Францией, которая обладает ядерным оружием и потенциально может нанести серьёзный ущерб армии вторжения (правда, ценой собственного уничтожения).

Поэтому Франция и Германия и играют в ЕС первую скрипку (они обеспечивают защиту и финансирование). Раньше донором ЕС, обладавшим достаточной военной силой, была ещё Великобритания. Теперь она живёт отдельно.

Впрочем, Европа не способна себя защитить с 1940 года, когда вермахт в течение месяца разгромил французскую, бельгийскую, голландскую армии и британский экспедиционный корпус. В 1945 году перепуганная Европа ликвидировала военную мощь Германии. С этого момента она может только выбирать себе военного защитника между Россией (СССР) и США. До 90-го года обе державы обеспечивали военный зонтик каждая своей части Европы. Затем США стали единоличным военным протектором континента, да и финансово-экономическая поддержка от Вашингтона поступала немалая (пусть и не прямая, но открытие рынков для европейских компаний и избавление ЕС от необходимости тратиться на оборону дорогого стоило).

Сейчас ситуация вновь изменилась. Для Западной (Старой) Европы США стали экономическим конкурентом. Теперь их военная мощь несёт не защиту, а угрозу. Переориентация на Россию идёт очень медленно (Европа не успевает, тормозят традиционно ориентированные на США элиты). Но экономические интересы ЕС требуют и военно-политической переориентации на союз с Россией.

Лимитрофы с этим не согласны. Потому что в таком случае ЕС перестанет им подыгрывать в их русофобских скачках, а больше они ничего делать не умеют. Промышленность свою они уничтожили давно. Даже поляки знаменитую Гданьскую судоверфь сохранили только в качестве неформального памятника Леху Валенсе и профсоюзу «Солидарность», сократив количество работающих в десять раз (до 2 тысяч) и продав в 2007 году 75% акций справедливо презираемым Корейбой украинским олигархам. Лимитрофы не так боятся, что на них нападёт Россия (они понимают, что Москву на это ещё уговорить надо), как волнуются, что о них просто забудут и перестанут хоть как-то финансировать.

Поэтому лимитрофы выступают за второй вариант решения проблемы, уравнивающий их со временем в политической импотенции и экономической разрухе с сегодня ещё благополучными странами Старой Европы. Если ЕС останется в орбите США (а именно этого и хотят лимитрофы), то недалёк тот день, когда американцы уничтожат экономику Германии не менее эффективно, чем немцы уничтожили экономику Греции (ну или Прибалтики). Лучше от этого лимитрофам не будет. Даже США придётся сбрасывать балласт, оставляя себе активы, способные приносить хоть какой-то доход. Так что уже ограбленную Восточную Европу они попытаются «подарить» России, чтобы Москве было чем заняться в ближайшие лет десять и она не мешала янки грабить Западную Европу.

Судьба лимитрофа незавидна. Даже если, глядя на других лимитрофов, он верно оценивает ущербность их политики и актуального экономического состояния, себя он оценивает совсем по-другому. Себе лимитроф представляется центром вселенной. И по-другому быть не может, иначе лимитрофным политикам невозможно будет объяснить своему населению, зачем оно несёт такие издержки. Лимитроф, прекративший верить в своё великое предназначение, сразу приходит сдаваться, чтобы пустили к полевой кухне.

Тем не менее, сегодня полоса отчуждения от Балтики не до Чёрного моря даже, а до Адриатики, является реальностью. И её кризис нам не в радость, поскольку актуализирует вопрос: что делать с этими полутораста миллионами человек мало кого интересующего населения, если (или, скорее, когда) в ЕС для них кончится работа и они рванут к полевым кухням? Опять делить неохота и незачем. Просто оставить всё как есть опасно — это огромный регион на наших торговых путях. Остаётся учиться у англичан, вкладывавших деньги в Индию так, что каждый вложенный фунт приносил тысячу. На таких условиях и «братскую помощь» оказывать можно.

-----

Публикуем ответ Корейбы Ростиславу Ищенко.

Радость лимитрофа

Польша не похожа на Францию так же, как Ростислав Ищенко не похож на Леонардо ди Каприо. Вроде бы это очевидные факты но, оказывается, всё равно возникает желание с ними поспорить.

Полезно посмотреть на себя глазами врага — это открывает новые горизонты и приучает к реализму, как в личном, так и в национальном измерении. Поэтому я искренне порадовался появлению полемического с моим интервью текста авторства господина Ищенко. Порадовался и тут же загрустил, потому что нашел в нём много раз отогретую котлету из давно неактуальных исторических стереотипов и культурных предрассудков под кисловатым соусом из личных обид и национальных комплексов. Воистину грустно, когда серьёзный политолог начинает верить в пропаганду для домохозяек. Но и этот вызов приму, раз у Ищенко для меня ничего другого нет.

В своём тексте автор не спорит с моим пониманием логики политических процессов в регионе и не отвергает ни один из приведенных аргументов — более того, подчеркивает, что автор «неглуп» и «в главном он прав». Характеристикой удовлетворен и не стал бы спорить, но тут же появляются обвинения в «демонстративном презрении», «наглых требованиях» и неумении делать ничего, кроме «русофобских скачков».

То есть критика — что польской политики, что моего анализа — касается не содержания а стиля. Что же, ни я, ни моя страна — не сто долларов, чтобы всем нравиться. А наши дети и авторы учебников по истории судить нас будут за результаты, а не за стиль. И тем не менее, несколько аргументов в поддержку представленных мной в интервью соображений о том, что ничего плохого в судьбе лимитрофа нет.

Первый — аксиологический. Быть лимитрофом — это ни хорошо, ни плохо, это просто факт жизни, с которым нужно считаться населению и властям определённого количества стран в мире. Один скажет, что не повезло, потому что опасно, другой скажет, что повезло, потому что интересно. Но никто не будет всерьёз утверждать, что место государства на карте мира имеет какое-либо значение с точки зрения морально-этических качеств проводимой им политики.

Тот факт, что мы назовем Беларусь или Польшу лимитрофом, имеет банально дескриптивный, а не эмоционально нормативный характер: это констатация факта, а не попытка оскорбления или заявка на изменение действительности. В мировой политике есть государства с крайне разными (и к этому динамично меняющимися) характеристиками. И я лично не считаю ни одно из них универсальным эталоном. От того, что граждане Швейцарии живут в маленьком и беззащитном государстве, их жизнь не меняется к худшему. Так же, как и Ищенко не станет умнее, красивее и интереснее от того, что живёт в великой державе, даже если предположить, что я на момент, теоретически, могу согласиться на его критерии «великости».

Второй — стратегический. Если данная структура континента существует (причём на протяжении более 30 лет), то сам этот факт доказывает, что она имеет смысл для большинства участников международной системы в регионе. И уж точно для тех держав, которые определяют его контуры и делят между собой зоны влияния. Совершенно очевидно, что Польша не имеет самостоятельного потенциала защитить себя от уничтожения и тем более навязывать собственную архитектуру регионального порядка. А раз она сама и этот порядок существуют, то это результат интересов более влиятельных субъектов.

Если Германия и Россия не ликвидировали не только Польшу, но ни одно (после Югославии) из лимитрофных государств (включая Украину, хотя технические возможности и политический момент для этого были), значит, считают нынешний порядок оптимальным. Шакал, крыса или гиена — не только божьи существа, но и абсолютно необходимый элемент экосистемы. Попробуйте убрать одного из них — получите экологическую катастрофу.

Уберите Польшу — получите катастрофу геополитическую. Она существует на карте Европы не потому, что она хорошая, а потому, что нужная. Так же, как и остальные государства-элементы буферного пояса. Мы к этому раскладу пришли через войны, кризисы и противостояние, и никто не будет рисковать стратегической стабильностью ради экспериментов лишенных варианта выхода. Это понимают рациональные стратеги в Кремле, поэтому в отношении деликатной конструкции санитарного кордона ведут себя предельно осторожно, полностью в логике рационального участника системы.

Извините, Ростислав, но для Путина система как ценность важнее Вашей тоски по советскому величию.

Третий аргумент — экономический. Никто не доказал, что жить в великой державе лучше, чем в стране средней или маленькой. Наоборот — история показывает, что чрезмерная количественная (например территориальная) экспансия очень часто имеет прямые негативные последствия для качества жизни её населения. Люди в Польше это понимают, поэтому никогда не проголосуют за политиков с повесткой, похожей на способ мышления Ищенко.

Единственная стратегическая цель польского государства на протяжении жизни нашего поколения — это догнать (и по возможности перегнать) средний по Евросоюзу уровень дохода на душу населения. Этой цели подчинены все остальные, в том числе геополитические приоритеты, что исключает реализацию каких-либо супернациональных проектов. Тот факт, что по импорту и экспорту мы вышли на пятое место в торговом балансе Германии (давно обогнав в этом списке Россию, несмотря на отсутствие нефти и газа), гораздо более предмет для гордости, чем потенциальное приобретение сантиметра украинской или белорусской земли.

Возможно, мы стали скучно-расчётливыми и лишились геополитического колорита. Но в принципе это удел всех богатых.

Четвертый — культурный. Ростислав квалифицирует польскую политику, исходя из неактуальных данных и ложных предпосылок: это классический пример проекции собственного коллективного психологического состояния на других. Мы думаем не как вы, у нас другая система ценностей, другие критерии и ориентиры, нас радует совсем не то, что вас.

Возможно, он это не знает и говорит глупости. Возможно, знает и сознательно врет, но точно отрицает факт, что критерии оценки качества государственности в Польше изменились, — они отличаются не только от современных российских, но также и от польских 80-летней и тем более 200-летней давности (в своем анализе Ищенко ссылается на опыт 1939 года и XVIII века, как будто в истории Польши существуют только эти два периода).

Дело в том, что вслед за остальной Европой поляки с опозданием, но зато решительно и окончательно отбросили романтическое восприятие мировой политики, став твёрдыми прагматиками. В оценке работы государства важны неоспоримые материальные факты, касающиеся "здесь и сейчас", а не абстрактные декларации о героическом прошлом и светлом будущем. Нам нужно государство, которое строит дороги, школы и больницы и позволяет хорошо жить. Такое государство у нас есть, и ни одна политическая партия или группа населения не видит необходимости кардинально менять внешнее векторы его деятельности.

Лично я не готов жертвовать поездкой в Альпы на лыжи ради того, чтобы обо мне хорошо подумал Жак Ширак. И тем более Ростислав Ищенко.

В одном Ищенко прав. Я действительно «надеюсь на лучшее, выделяя Польшу среди остальных лимитрофов». Более того — не надеюсь, а знаю, потому что вижу результаты польской политики, проводимой польской элитой, которую Ростислав иронично берёт в кавычки, доказывая, что «от них ничего не зависит».

Дело в том, что зависит. Как минимум продолжительность и качество жизни граждан, которые с каждым годом стремительно поднимаются, что отражается не только в статистике (которую нота бене хорошо бы освежить — много изменилось со времён, когда поляки приезжали на советские рынки, и аргумент «я помню» не принимается), но и в повседневной жизни практически всех граждан. А раз так, значит, государство реализует основную функцию внешней политики — модифицировать международную среду таким образом, чтобы она в максимально достижимых рамках работала на благосостояние людей внутри страны. Чтобы брать оттуда максимум, вкладывая минимум.

Очевидно, что у государств, находящихся между двумя державами и тем более блоками государств, существуют определенные ограничения. Но геополитические рамки не отменяют полноту выбора во всех остальных вопросах, куда более интересных с точки зрения жизни граждан, чем абстрактное величие: в рамках лимитрофного положения можно быть как Словенией, так и Молдовой, как Польшей, так и Украиной.

Лучше бороться за то, что достижимо, чем непродуктивно тратить энергию на изменение рамок, заданных силами, находящимися вне нашего контроля. Тем более если это очень неплохие, возможно, лучшее в истории рамки. Никто из нас не сможет удлинить свои ноги и руки, но ничто не мешает нам наращивать их мускулатуру.

Жизнь становится комфортной, если полюбить самого себя такими, как мы есть. Польше нужно быть лучшей версией Польши, а не вице-Францией или недо-Россией. Реалистично нравиться самому себе гораздо продуктивнее, чем пытаться выиграть исторические сравнения или выполнить футуристические воображения. И тем более удовлетворить вкус токсичного соседа.

Впрочем, не уверен, что лимитрофный Корейба менее интересен, чем великодержавный Ищенко.

Ищенко vs Корейба. Конкуренция и радость лимитрофов

Похожие статьи: